Патриция Мойес - Специальный парижский выпуск

Она села за стол и раскрыла массивный кожаный портсигар.

– Вы курите, инспектор? Будьте добры, присядьте.

Генри поблагодарил ее, с трудом поборов ощущение, будто это его пригласили для беседы. Опустившись в кресло, он внимательно взглянул на Марджори Френч. Ее руки слегка дрожали. Заметил он также и темные круги Под глазами, которые не удалось полностью скрыть даже с помощью косметики. Пожалуй, Марджори слишком хорошо играла свою роль.

– Мисс Френч, боюсь, что ваша заместительница была убита.

– Вы в этом уверены? – невозмутимо спросила Марджори. – Значит, вы исключаете возможность самоубийства?

– А вы считаете, что у нее были причины?

– Я не сплетница, – медленно проговорила Марджори, – и никогда не лезу в частные дела моих сотрудников. Но порой не видеть что-то невозможно. Я считаю своим долгом сообщить вам – в последнее время я очень тревожилась за Элен. – Марджори замолчала. У Генри создалось впечатление, что ей крайне неприятно говорить на эту тему. Тщательно подбирая слова, она продолжила:

– Там, где мужчины и женщины работают вместе, время от времени неизбежно возникают какие-то привязанности. Мы не исключение. Наоборот, у нас все это даже чаще бывает, потому что служащие у нас мужчины – артистические, увлекающиеся натуры. А женщины, как правило, очень привлекательны. Вот и у Элен был довольно бурный роман с одним из наших фотографов. Его имя Майкл Хили…

– Но почему это могло заставить ее покончить с собой?

– Вероятно, потому, что дело обернулось скверно. Майкл по природе – волокита, не думаю, чтобы и в этом случае он затевал что-нибудь более серьезное, чем легкий флирт. Я сама была крайне удивлена, когда до меня дошли слухи об их романе. Элен – натура страстная и сильная. Последнее время она была просто сама не своя. Говорят, из-за того, что Майкл решил с ней порвать. Между нами говоря, я собиралась послать Майкла на несколько месяцев в Америку. Конечно, это вряд ли разрядило бы атмосферу в редакции…

– А в чем у вас тут дело, мисс Френч? Марджори немного помолчала. Затем взяла сигарету и, сделав глубокую затяжку, наконец выдавила из себя:

– Видите ли, Майкл Хили – муж Терезы Мастере, нашего редактора отдела мод.

– Вот как? Надо полагать, мисс Мастере и мисс Пэнкхерст не очень-то жаловали друг друга?

– Наоборот. Они были очень дружны.

– Довольно странно… Но почему вы в таком случае считаете, что неприятная атмосфера в редакции не разрядилась бы и после отъезда мистера Хили?

Марджори сосредоточенно разглядывала свои ногти, покрытые ярко-розовым лаком. Казалось, она поняла, что сделала ошибку, и соображала, как ее исправить. Наконец она придумала:

– Я неправильно выразилась. Я хотела сказать, что Элен не сразу удалось бы побороть свое увлечение. Думаю, что в первые недели ей было бы даже хуже, чем прежде.

– Ну что же, – сказал Генри, – все это очень интересно, однако версию о самоубийстве мне придется по некоторым причинам отклонить.

– Почему же она умерла? Как это случилось?

– Ее отравили. Кто-то подлил ей цианистый калий в чай.

– Понятно, – задумчиво протянула Марджори. Похоже, это сообщение не потрясло ее. – Бедная Элен… А может быть, она сама отравилась?

– Может быть, да только вряд ли, – сказал Генри. – Во-первых, она не оставила записки. Во-вторых, уж очень неподходящий выбрала она для этого момент – в самый разгар работы. В-третьих, кто-то явно обыскивал ее кабинет: перерыты не только бумаги, но и личные вещи мисс Пэнкхерст.

– Личные вещи? – Марджори удивленно подняла глаза. – Что вы имеете в виду, инспектор?

– Если хотите, можете зайти и убедиться. Кстати, вы смогли бы объяснить кое-что…

Марджори встала и направилась к двери, ведущей в кабинет Элен.

– Она еще там?

– Нет.

Генри заметил: мысль о том, что она может увидеть тело Элен, не вызвала у Марджори ни испуга, ни боли. Она просто задала вопрос. Открыв дверь, она немного постояла на пороге. Затем с легкой улыбкой обернулась к Генри.

– Мне кажется, я могу кое-что объяснить: прежде всего я готова согласиться с вами, что Элен была убита…

– Почему вы так решили?

– Потому что она не доделала работу, – Марджори указала на раскиданные в беспорядке бумаги. – Элен никогда бы не бросила парижский выпуск, не закончив. Если бы ее кабинет был в идеальном порядке, подписи к фотографиям и листы макета аккуратно вложены в конверт вместе с отпечатанными на машинке указаниями для наборщиков, я бы могла подумать, что Элен покончила с собой. – Помолчав, Марджори взглянула на лист бумаги, все еще торчавший из машинки. – Кстати говоря, инспектор, теперь мне придется самой подготовить все для типографии, и по возможности быстрей.