Тим Уинтон - Музыка грязи

– Сестра Дебби забирает их в субботу.

– Они знают? Мальчики?

– Нет.

– Ты хочешь сказать, ты это планировал?

– Несколько недель, – пробормотал он. – Но сегодняшний день все подтвердил.

– Знак. Я думала, ты не суеверен.

– Я и не суеверен. Это другое.

– Но мальчики, Джим.

– Это мои дети. Ты же знала, что я раньше или позже это сделаю. А ты… ты уже на полпути к дверям; не надо им это видеть. Эти последние несколько месяцев были чертовски отвратительны, и пришло время принимать решения. Мне это кажется совершенно ясным.

У Джорджи в горле неожиданно сгустился комок. Она подумала об этом чертовом конверте.

– Это ведь Брум, так? – спросила она. – Ты едешь в Брум?

– Да. И хочу, чтобы ты поехала со мной. Это важно.

– Ты знаешь, где Лю, так?

– Не хуже тебя.

– Почему? Почему я должна ехать?

Джим вздохнул:

– Почему ты переехала к нему в дом? Почему ты притворяешься, что он тебе не нужен?

– Ответь мне, Джим.

– Я не могу. Не здесь. Не сейчас.

– Тогда я не поеду.

– Ты поедешь.

– Не угрожай мне.

– Господи, Джорджи, да не угрожаю я тебе. Слушай, – сказал он, наклоняясь к ней на стуле с таким серьезным видом, что это ее еще больше насторожило и испугало. – Тебе никогда не хотелось все исправить?

– Исправить что? – спросила она, защищаясь.

– Ну, вещи, которые ты делала раньше.

Она обхватила руками колени. Южный ветер перекатывался в хлопковых пальмах.

– Нет, – солгала она.

– Ну а вот некоторым из нас хочется.

– Джим, тебе не надо ничего исправлять. Не для меня.

– А это и не для тебя, – раздраженно сказал он.

– Тогда скажи мне, из-за чего это все, черт возьми!

– Господи, – пробормотал он. – Я не думал, что все пойдет так. Я думал, что окажу тебе услугу.

Джорджи встала и посмотрела на него. В свете, струившемся из-за двери, он выглядел осунувшимся, но его глаза были широко открыты. Он был похож на ребенка, который силится проглотить что-то, что слишком велико для него. Это зрелище лишило Джорджи злости. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз видела такой страх на его лице. Джорджи поверила ему. Это не из-за нее. Джима охватывало нечто, чего он не мог ни понять, ни контролировать, и Джорджи поняла, что заинтригована и чувствует неприязнь.

– Иди спать, – сказала она.

– Да, – отвечал он. – Пора бы.

Джорджи осталась на террасе в пронизывающе холодном вечернем воздухе. У залива подпрыгивала и грохотала пивная. Она неожиданно почувствовала себя старой. Она легла поздно, но спала только урывками, в богатой череде снов. Перед пробуждением она была на белом ракушечном пляже. Под луной стояли баобабы. Вода была спокойна и испещрена отражениями. Над пляжем возвышались джунгли, и оттуда тянулся насыщенный запах гниения. На краю моря появился силуэт. Струящаяся ткань, в которую он был облачен, делала его похожим на Христа из воскресной школы. Он манил ее, раскинув руки. Когда она подошла, она увидела миссис Юбэйл, у которой на лице был мозг, и ее дыхание было как тропическое зловоние, когда она прошептала: «О сестра, о сестра», – и взяла ее за руку. Джорджи отшатнулась. В лунном свете поблескивала стальная лопата, и она подобрала ее и взмахнула. Голова миссис Юбэйл раскололась, как арбуз. Она рухнула на мелководье. За деревьями неожиданно появились люди. Джорджи швырнула лопату, но не слышала звука падения.

Никто из членов семьи Джорджи еще не звонил в ответ. Персонал больницы, где лежала Джуд, говорил, что та не может подойти к телефону. Днем в пятницу Джорджи отогнала свою маленькую «Мазду» к Биверу, чтобы спросить, не подержит ли он машину до ее возвращения. Бивер всю неделю почти не разговаривал с нею. Она оставила машину у него на свалке. Он вышел из задней двери рядом с воняющими туалетами, и они постояли рядом с желтой веселушкой.

– Я понял, – сказал он, пиная переднюю шину носком ботинка. – Он верует.

– Ну, что-то им да овладело.

– Страх Господень, – сказал он с кривозубой усмешкой.

– Ты правда так считаешь?

– Что-то близкое к тому, Джордж.

– Сказал, что хочет что-то исправить, – сказала она, протягивая ему ключи.

– Ну, разве того, что жена померла, недостаточно?

Она пожала плечами.

– Это как-то связано с нею, ведь так?

– Я так думаю. Это и еще ты, Джордж.

– И все-таки что на него нашло? Он говорит о всяких знаках и предзнаменованиях, и я не пойму, он об удаче волнуется или о Господе Всемогущем.

– Может, для него это одно и то же.