Александр Рей - В поисках настоящего

– Да, но ведь… – попытался возразить хозяин «Красного Замка», но спохватившись умолк, видимо обратив внимание на состояние мальчика. Лишь добавил, что Алан навсегда останется желанным гостем. Мистер Уилсон собирался уйти, но Алан остановил его:

– Я это… – Алан снял с плеча рюкзак, и немного порывшись в нем, извлек стопку разного размера листов. – Это мои лучшие… Я их вам хотел отдать.

Джим принял дар Алана, не до конца еще понимая, что это. Но начав перелистывать, он сразу же расцвел:

– Удивительно! А вот это вообще великолепно… Просто великолепно! – время от времени мужчина поднимал на благодетеля полные восхищения глаза. На одном из рисунков, он недоуменно поморщился. – Это копия моего любимого «D.А.»! Оригинал находится у меня в кабинете. – Указал он на рисунок, с распятым на кресте зайцем. Алан помнил, когда и как рисовал этот рисунок. Они тогда в школе проходили крестовые походы. Алан написал на листочке Алине, сидевшей как всегда с ним за одной партой, что ни одна настоящая вера не может пропагандировать, и уж тем более настаивать на убийстве другого человека, мол, вера должна быть направлена на осознание людьми ценности жизни. Алина ответила, что для религий любой достоин смерти, кто угрожает устоям и расширению власти церкви… что даже зайцев бы распинали, причислив к неверным, усомнись они в законах власти и денег церковных правителей. Тогда Алан придя домой сразу же принялся рисовать распятого зайца. На следующий день показав Алине рисунок, он удивлялся ее ужасу, с каким она восприняла его шутку:

– Дурак, зачем ты это сделал! – ругалась она.

– А чего мне бояться, я над религией подшутил.

– Все равно зря… Бог может обидеться, – возразила она.

– Бог и церковь не одно и то же. Уж если кто и обидится, так только священники. А Бог поймет, что я ничего плохого не хотел. – Тогда им было по четырнадцать лет.

Именно об этом рисунке мистер Марли и спрашивал:

– Это самая лучшая копия из всех, – убежденно сказал Алан, отмахнувшись от недоуменного взгляда Джима. – Можете сами сравнить, а я пойду. До свидания…

Алан повернулся спиной к пораженному ценителю искусства, судорожно старающегося понять, как этот парень смог скопировать рисунок, образец которого ни разу не публиковался ни в одном из СМИ.

Дорога обратно…

Возвращение… скрипучая дверь с улицы… коридор… обиженная мать, воськающаяся с кастрюлями… «рисунки» в стол… ненавистная школа… чертов Цакой… непонятные отношения с Алиной… всегда «компанейский» Тимур… и встречи с собой в Старом Городе… – свою будущую жизнь Алан разместил на ладони, предсказуемую обыденность, тотальную, убивающую скуку. «Ради чего? Почему? Зачем? Каким образом я смог вот этим самым языком, в одночасье отказаться от жизни, о которой даже мечтать себе не позволял? Ради мамы? Алины? Любви отца? Или признания одноклассников?»

Алан брел, шаг за шагом приближаясь к деревни, избивая себя вопросами, ответа на которые он не знал. Каждое слово в голове вспыхивало острой иглой, загнанной в череп… но как ему не хотелось, чтобы карающий голос, безжалостно наотмашь бьющий по лицу умолк, Алан ничего не мог с ним поделать.

Снег, совсем недавно предвкушающий праздник, в одночасье превратился в вестника серости… «Слабак… Слабак… Слабак!» – царапающим звуком смеялась над ним, каждая проносящаяся мимо снежинка. Тысячи, миллионы голосов хихикали над ним, не скрывая презрения.

– Я просто не знал, как принять верное решение… как поступить правильно! – пытался он объяснить голосам. – Я просто не знал! Я запутался…

«Слабак… Слаба-ак…» – «еще откровеннее смеялся снег.

Алан с силой сжал голову, зажмурившись… желудок тут же свело судорогой, но ничего кроме ощущения мерзости наружу не вышло.

Разомкнув веки и глубоко вздохнув, он решил прислушаться. Его окружали лишь звуки падающего снега и гул адской боли в голове.

Он вновь стоял на середине между деревней и санаторием, только на этот раз шел не вперед… а возвращался назад .

– Не хочу… – сказал он зачем-то вслух, и знакомой тропой пошел в сторону Старого Города.

Единственное, что сейчас занимало Алана, это как сделать так, чтобы ни о чем не думать. Еще один наплыв голосов мальчик просто не выдержать… Поэтому он даже не обратил внимание, что возле моста, на совсем свежем снегу виднелись следы чьих-то подошв, уходящие в сторону подъема.

Лишь зайдя на подвесной мост он понял, что ступает след в след отпечаткам чьих-то ног. Но было уже поздно…