Николай Гайдук - Романс о великих снегах

Музыкальный слух Певца уловил печально-неприязненные нотки в голосе скульптора.

– А где она, кстати, где ваша хозяйка?

– Скоро приедет. – Пётр Иннокентьевич, сосредоточенно продолжая работать с глиной, неожиданно признался: – Я хотел дитя слепить, а эта искусствоведьмочка на аборт замахнулась.

Певец, только что присевший в кресло, как-то странно вздрогнул, часто-часто заморгал длинными ресницами и опять поднялся, глядя в темноту за окнами.

– Не хочет рожать?

«Каменотёс» пристукнул кулаком по столу, заставляя бронзовый подсвечник заплясать на крепких львиных лапах.

– Эмансипэ! – зарокотал он. – Модель, чёрт возьми! – Что за модель?

– В последнее время фотомоделью решила подрабатывать. Какое-то время скульптор молчал, сопел. Сосредоточенно работая с глиной, Сибиряков орлиным взором будто бы «клевал» легендарную личность, то выходящую на яркий свет, то прятавшуюся в тень. Сложно работать в таких условиях, но Пётр Иннокентьевич терпел, кусая трубку, опасался обидеть гостя. Знаменитость, она ведь как большое дитя, которое всегда легко обидеть.

В который раз уже остановившись возле скульптуры жены Сибирякова, гость о чём-то глубоко задумался.

Машина под окнами просигналила. Скульптор подошёл выглянул из-за шторки.

– Приехала.

– Отлично. – Гость отчего-то заволновался. – Ну, теперь просто обязан вам спеть «Романс о великих снегах». Хозяин рот разинул – трубка чуть не выпала.

– Милости прошу! Я ваше пение слушать готов день и ночь!

– Нет, сегодня моя песня будет – в прозе.

– В бронзе? – пошутил Сибиряков. – Не скромничайте. Все ваши песни – в золоте.

Привычным, коротким жестом Певец подозвал к себе скучающего телохранителя, что-то шепнул на ухо. Тот согласно кивнул узколобой башкой с бычиным загривком и удалился, прихватив с собою малорослого, прилизанного импресарио – свита спустилась на первый этаж.

Внизу на двери прозвенел колокольчик.

– А вот и она! – Сибиряков медвежьи свои лапы сполоснул в деревянном корытце. – Позвать? А то у меня с этим строго. Без моего приглашения она в мастерскую не входит.

– Домострой? – улыбнулся Певец. – Хорошо, позовите. Но только, знаете, что… Вы же, наверное, знаете историю с моим Двойником?

– Знаю. Читал. А в чём дело? – Вы не говорите ей, кто я такой. – Простите, но как же…

– Так надо. Потом объясню. Ступайте за ней.

Скульптор отлучился на минуту – и в мастерскую величаво заплыла смуглая, стройная дама с большими глазами цвета «искрящихся карих костров», как любил говорить Сибиряков.

Она была неотразима в своей природной красоте, подчёркнутой богатым, со вкусом подобранным нарядом. На лице проступала печать просвещения, раскованности и плохо скрываемой гордыни.

В первую минуту женщина заметно растерялась, увидев знаменитого Певца. «Искрящиеся карие костры» вспыхнули ещё сильней. Она в недоумении посмотрела на молчащего мужа. Потом – опять на гостя. Женщина была почти уверена, что перед нею – легендарный Певец, тем более, что он «грозился» побывать в мастерской. Только её смутило то же самое, что поначалу смутило и Сибирякова: вблизи прославленный Певец выглядел не привычно, не эффектно – без концертного фрака, без грима – в простой рубахе, в потёртых джинсах.

– Здравствуйте. – Женщина восхищённо покачала головой. – Как вы похожи…

– Да, да, – муж ненатурально улыбнулся. – Я как увидел в гостинице, так и подумал: с этим Двойником можно поработать над знаменитым образом.

Певец подхватил этот игривый, чуть неестественный тон: – Меня с ним часто путают. Иногда автограф просят, интервью. Даже обидно, честно говоря. Будто я не человек, а чья-то тень. Двойник. Но что же вы стоите? Присаживайтесь. Как вас, простите?

Женщина протянула тонкую руку с золотыми кольцами. – Берегиня.

– О! – изумился «Двойник», прикоснувшись губами к руке. – Редкое имя. Редкое. Ко многому обязывает.

– К чему, например? – Берегиня посмотрела на стол. – Вам что-нибудь сготовить? Там, смотрю, в прихожей караси…

– Караси подождут. Отдохните, – попросил Певец. – Мы тут заговорили об одном моём знакомом… Кха-кха. Я услышал колокольчик в прихожей и вспомнил историю. Давнюю историю рождения… моего знакомца. Если хотите, могу рассказать.

– Ну, отчего же? Пожалуйста. – Поправляя каштановые волосы, женщина восхищённо покачала головой. – Нет! Ну, как вы поразительно похожи! Как похожи!

– Ничего, – усмехнулся Певец, – врачи уверяют, что с возрастом это пройдёт.