Аркадий Лапидус - Любимец Израиля. Повести веселеньких лет

Наконец кто-то из местных распределил нас по рядам виноградника, и мы начали на ощупь собирать урожай. Я не буду описывать тугие и упругие как девичьи груди гроздья винограда – это дело смакуется ещё с библейских времён, но жадность, с которой я их дёргал и запихивал в наволочку, была почти что эротическая.

И вдруг кто-то из наших схватил меня, и, прижав к земле, заткнул липкой ладонью рот. Только что всё поле мягко шелестело и вот всё замерло.

– Что за херня! Вроде ветра нет… – пробормотал прямо над моим ухом старческий голос и, повернув голову, я увидел на другой стороне кустов силуэт сапога.

– Бабах! – грянуло у самого уха и что тут произошло-о!..

Весь виноградник вздыбился!

Это все одновременно вскочили и бросились бежать в одну сторону, а бедняга сторож упал и пополз в другую.

Он даже ружьишко своё выронил и, как мы потом узнали, искать ночью побоялся. Утром его принесли в сторожевой шалаш уже первые законные дневные собиратели винограда, среди которых наверняка были и ночные.

И, конечно, у всех всё в порядке, только у меня от такого стресса ещё не очень окрепший от всех предыдущих хохмочек желудок опять не выдержал и всю оставшуюся ночь, и всё утро я снова прятался в кукурузе…

Отыскал меня Самурай.

– Валяй домой, – сказал он. – Не в коня корм тебе здесь! Да ты не переживай – мы тебя прикроем. Исса уже ведёт переговоры с шефом. И ещё это… Ребята твой чемодан доверху виноградом набили. Ты же свой урожай на поле оставил. Смотри, ешь осторожнее! При твоих делах виноград всё-таки не очень… Хлебом закусывай!

Хотите – верьте, хотите – нет, но только я это услышал, так сразу и выздоровел. И лопал уже дома этот самый вкусный и сладкий в своей жизни виноград за обе щеки и без всякого хлеба.

Началась учёба и, как вы уже в курсе, грустная началась жизнь.

Для меня!

Когда не своим делом занимаешься, то и заболеть можно!

Но мне повезло. Сначала в медучилище пришла Лидия Дмитриевна Попова для добора парней на постановку самодеятельного спектакля "Волшебный факел". Предполагалось, что медики – народ интеллигентный да и с нашим директором у неё были очень дружеские отношения. Я, конечно, был в первых рядах и добровольно, так как уже имел опыт, и дали мне роль князя, а остальных загнали в постановку угрозами и льготами. Но в дальнейшем никто не пожалел. Кто-то был бессловесным стражником, кто-то нечистой силой, шипящей и гавкающей, кто-то волшебным добрым деревом, а кто-то просто восставшим против эксплуататоров народом. Практически все парни первого курса были задействованы.

Моя супруга по спектаклю – очаровательная десятиклассница, на мои восторги по поводу её неземной красоты только морщилась и говорила, что её от таких малявок, как я, тошнит. Потом мы узнали, что она уже тогда была беременна и впоследствии в срок родила очаровательную малышку.

Каждый вечер мы собирались в одном из Домов пионеров и бесились и бренчали на пианино гораздо больше, чем занимались делом. А всё потому, что Лидия Дмитриевна жила в этом же Доме пионеров в полуподвале и всё время убегала по хозяйственным делам к своей маленькой дочке.

Эти счастливейшие вечера так заряжали, что я даже лучше стал учиться. Память какая-то нормальная появилась! Но спектакль был поставлен, с большим успехом сыгран на сцене Дома культуры и всё! Кончилось счастье!..

Зря я так думал! Где-то на небесах программа уже была включена, и теперь Божий перст ткнул меня прямо в макушку. Позагорал я на солнце без головного убора и попал в инфекционное отделение с менингитом. Потому что ещё и клещи перед этим кусали не раз.

На энцефалит подозрение было…

Три дня голову раскалывало от невыносимой боли и такие радужные калейдоскопы крутились перед глазами, что ужас! Температура тоже зашкаливала. Жарко было как в топке. Я находился на грани жизни и смерти, но когда взмолился и пообещал высшим силам за выздоровление то подвижничество, благодаря которому вы эти строчки сейчас читаете, то на пятый день вдруг выздоровел.

И тут началось…

Везде зазвучала музыка. Да не простая, а симфоническая. Причём, я мог промычать или просвистеть каждую партию любого инструмента. Вначале я думал, что это звучат провода, или ещё что-то, но потом обнаружил, что музыка звучит отовсюду, а точнее – из меня! И хотя моё музыкальное просвещение было практически нулевое, но интуитивно я сразу заподозрил, что таких шедевров ещё никто не написал.