Аркадий Лапидус: Дырка от бублика 2. Байки о вкусной и здоровой жизни

– Он работал с ними, но тем не менее им жилось при Петре хуже, чем до него, – опять вставила Лена.

– Да он строил! Строил! – взвился дед. – Больше он ничего не мог сделать! А у нас это всё разговоры пустые!.. А как доходит до дела, они все в кусты прячутся! Они все идут по домам и посылают заместителей своих…

– Ну что ж вы хотите, чтоб эти старики, которые едва дышат, ещё пошли мусорный ящик выгребать? – возмутилась Лена.

– Не в этом дело, – возразил дед. – А в том, что молодые смотрят за ними. Смотрят, что они делают… Пойди, посмотри, что творится? У нас такое разделение, расслоение общества, что, если ты читала немножко политическую экономию когда-то… Расслоение общества такое, что дальше некуда! Трещит всё по швам! В любом месте начальник – есть начальник, а подчинённый – подчинённый! Только, конечно, в самой глубинке… там, конечно, ещё рабочие выбирают бригадира…

– Вот это порядок, – удовлетворённо подчеркнула Лена. – Если каждый несёт свои функции. Если начальник – есть начальник, а подчинённый – подчинённый!

– Вот так и должно… – начал было дед, но теперь невестка прервала его и закончила свою мысль:

– А если всё это смешается вот так вот, – порядка не будет никакого.

– Правильно! Это всё правильно! – вскричал Наум Аркадьевич. – В семье то же самое есть! Каждый делает своё! Хозяйка – своё, хозяин – другое. Но тут совсем другое дело! Тут смотрят свысока! Де, мол, это низкий труд, а это высокий! «Я не для того училась и не для того учусь, чтоб, понимаешь ты, с официанткой пойти и принести тебе кушать!».

– О-о… – попыталась что-то сказать Лена, но дед ей этого не позволил.

Мирный разговор давно перерос в жаркую дискуссию, и сын Наума Аркадьевича довольно улыбался. Он любил деда такого – живущего на всю катушку!

– Да я тебе говорю! – метал гром и молнии дед. – Заведующая рестораном не ходит ни в коем случае! Она сидит, как пава!

– А чего это ей ходить? – удивилась Лена.

– А потому ходить, что народу много! Люди ждут по полчаса, а официантки бедные не успевают. А она сидит! Она смоется в крайнем случае! Завмагазином не пойдет вместе с продавцом работать! Нет! Она не работает продавцом – она завмаг! Расслоение получилось! Она – специалист!..

– Расслоение в том, что те, кто занимается привилегированным трудом, те и живут лучше! У них свои магазины, у них своё снабжение, у них свои склады!.. – скорректировала невестка.

– У кого? – недоуменно спросил дед, так как его сбили с мысли.

– У начальников! – пояснила Лена. – Я говорю, работать они должны каждый за себя – начальник должен заниматься руководящей работой, подчинённый должен заниматься своим делом…

– Обязательно… – согласился дед.

– Но жить… – продолжала Лена. – Возможности у них для житья должны быть одинаковые!

– Моральное состояние имеет большее значение, чем материальное!.. – закачал головой дед.

– Дело не в том… – попыталась закончить свою мысль Лена, но дед прервал ее:

– Я тебе кусок, понимаешь ты, котлетки дам и себе такую котлетку дам, а это ничего не значит…

– Нет-нет-нет! – вставила Лена. – Я не согласна, что именно завресторана должна…

– Не должна! – возмутился дед непонятливости невестки. – Вот именно – не должна! Вы меня не понимаете! Не понимаете одной вещи! У неё моральное состояние ненормальное! Она считает ниже своего достоинства это сделать! Вот в чём дело! Ей совсем и не нужно это делать, если официантки справляются. Но если они пыхтят, она будет что угодно делать, куда угодно ходить, прятаться… Завмаг – то же самое… но они не будут работать вместе с ними! Они не снизят своего… своего, понимаешь ты… своего эполета! Своей звёздочки! У нас нету нормального отношения к труду! Вот по этой-то причине санитарки, уборщицы ужасно плохо себя чувствуют… Они ругаются!.. Они ненавидят свой труд! Они помогают людям, но свой труд ненавидят! Считают низким этот труд, потому что ни сестра, ни врач, ни кто другой им не хочет помогать. Это, мол, грязная работа – выполняй ты! Вот в чём дело!.. Моральное состояние, Леночка, самое важное! Вот я у себя на работе чуть ли не матом про себя ругался: «Я вам покажу, что такое коммунистический!.. Бригада коммунистического труда!.. Покажу!..». Так чёрта с два! Меня сожрали коммунисты же, которые рядышком были. Почему? Я занимался своей деятельностью, санитарки – своей, сестра – своей, но зарплату я делил поровну. Так взъелись все остальные: «А-а, ты прожектёр! Ты делаешь то, что мы и без тебя знаем! Мы коммунисты! Коммунистическая партия!». В том-то и штука, что, когда доходит до самого главного, никто не хочет этого делать. И сразу все уходят. А потому, что материально невыгодно! Леночка, я тебе говорю не потому, что мне хочется. Это я испытал на своем опыте… К сожалению! Я рад был бы, чтобы я ничего этого не знал! Вот и всё!