Максим Осипов - пгт Вечность

– Ой, расскажите, пожалуйста.

Сон это был какой-то – семейная жизнь моя. Как приснился, так и приснился, к чему сны рассказывать?

– Вы веселый, – вздыхает Любочка. – И жили, наверное, правильно. Смолоду.

Смолоду… Нет, смолоду я только и делал, что в театральные училища поступал.

– Получается, не судьба. – Это Слава наш, Славочка Воробьев, любимец актрис и публики. Наш Гамлет, Эдип, Дон Гуан.

Нехорошо подслушивать, Славочка. Хотя ты, конечно же, прав.

Артисты расходятся после утренней репетиции, мы с Любой снова вдвоем. Она смотрит на дверь, в которую вышел Славочка:

– Александр Иванович, голубчик, что делать мне?

Я и не понял тогда, почему она спрашивает.

Ладно, обо всем по порядку, как Макеев учил. Пединститут, специальность – русский язык и литература, распределили в школу рабочей молодежи, в ШРМ. В армии не служил: на медкомиссии шум обнаружили. Восемь раз поступал в театральное. Не поступил. Успел и жениться, и теток похоронил, а за ними и мамочку – быстро, в одночасье она умерла.

И вот мне уже тридцать три, русский язык преподаю “шаромыгам” (так они сами себя называют шутя), я женат, у жены имя редкое – Аглая, Глашенька, учительница немецкого, школа выделила нам комнату, соседи тихие. Лето, каникулы, я на кухне сижу, газету просматриваю – “Правду” у нас коммунисты выписывали, мы получали “Известия”. А в комнате моя Глашенька одевается, прихорашивается. И не очень уже старается скрыть, что есть у нее, как говорится, кто-то еще, да и мне не хочется жизни ее мешать, тем более – скандалы устраивать, разоблачения. Правильно сделали, что не взяли меня в артисты: нет сценического темперамента. Это я понимаю теперь, а тогда…

Тогда сидел над газетой и стынущим чаем, а в газете было написано, что на далеком Севере есть шахтерский поселок городского типа с названием Вечность, здесь добывают редкие породы угля. И что созданы все условия – баня, амбулатория и даже – за Полярным кругом! – разбит небольшой парк. А недавно, пишут “Известия”, в поселок пришла культура. Распахнула свои двери библиотека, построен театр: для столь небольшого территориального образования, как Вечность, – поистине уникальный объект. Театр расписан в подробностях: карманы, колосники, поворотный круг – наверное, корреспондента тоже не приняли в театральное.

Ушла жена моя на свидание, взял я листок, пишу: хотел бы у вас работать, не нужен ли вам завлит? Образование имею соответствующее, филологическое, женат, не судим, готов предоставить характеристику. Адрес: Северогорский район, пгт Вечность, театр.

К удивлению моему, а еще большему – Глашенькиному, мне ответили, телеграммой: приезжайте, ждем. Ясно было без слов, что в эту самую Вечность я отправляюсь один. А жена оглядится, подумает… Спустя несколько месяцев документы мне выслала – не она, нотариус – на развод. Могла б и сама, наверное, но очень уж писем она не любила писать. Я не в обиде был.

До сих пор – закрываю глаза и вижу: двух-, трехэтажные здания, если бы не река – все ровное, симметричное, река придавала разнообразие, хоть она и во льду была с сентября по май. Почта, сберкасса, крохотный рыночек, одноколейка, вокзал. Теперь, наверное, только шпалы остались без рельс, а тогда – поезда ходили: с углем и обычные, пассажирские. Что еще? Карусели, тир. Небольшой памятник, возле – худенькие деревья: тот самый парк, о котором писали “Известия”. Вот что летом солнце не заходит за горизонт, было, конечно же, удивительно. Но привыкаешь потом. Как и к тому, что вовсе оно не показывается с конца ноября по февраль.

Поселился я прямо в театре, в мансарде, над сценой, чуть позади нее. Комната угловая, окна на две стороны. Помещение для командированных, до меня тут не жил никто. Стол, два стула, кровать. Даже графин стоит. Благодать! Вместе – и кабинет, и спаленка. Сказали: временно, пока жилье служебное не подберут. Но мне про те обещания и в голову не пришло когда-нибудь напоминать.

Мир Саввич, так звали первого моего директора, поднялся со мной на этаж, все показал:

– Уж извините сердечно, с водой пока будут трудности.

Как-нибудь справимся, ничего!

Хороший был человек Мир Саввич. Спокойный, заботливый, мы долго работали с ним. Вышел на пенсию, уехал к себе на родину, не помню куда – Пятигорск, Кисловодск. Говорят, рискованно климат менять в пожилом возрасте. Да, хороший был человек.

Никогда я не вел дневника, к сожалению, и прошедшие дни наплывают у меня один на другой, да что там дни! – годы и целые десятилетия слепляются в памяти. Но первый свой вечер в театре я запомнил в подробностях. Как распаковал чемодан, книжки расставил и фотографии, внутри у меня все подпрыгивало от радости. Спустился за полночь в зал: двери плотно затворены, кругом непроглядная тьма, дождался, пока глаза привыкнут, на сцену влез, побродил по ней. Несколько раз вдохнул глубоко, хотел крикнуть: “Нечисто, князь!” или хотя бы “Карету мне!”, но только засмеялся тихонечко. Долго-долго стоял потом в темноте.