Лаура Граф - Стафф

Неожиданно взгляд Миланы стал стеклянным. Она увидела своего бывшего любовника Льва в сопровождении длинноногой модели. Стряхнув оцепенение, Милана залилась слезами. Анна, Орлов и подошедший к ним Армен смотрели на нее с нескрываемой жалостью, в отличие от остальной публики. Люди с тайным злорадством наблюдали унизительную сцену встречи бывших любовников. При виде Шверы на лице Льва отразилось недовольство. Юлиана и Константин тут же подошли к мужчине, пытаясь оправдать появление Шверы.

– Она пришла без приглашения! Мы сами не ожидали.

– Это ваш праздник. Вам решать, кому на нем присутствовать, – заявил Лев. – Она стала невозможной! Унижаться до такой степени! Даже жаль бедняжку!

Лев был крайне неприятным мужчиной: высокомерный, напыщенный, коренастый и с огромным свисающим пузом. Константин и Юлиана подвели его к гостям, и дружная компания стала активно веселиться.

Швера продолжала заливаться слезами, а Орлов пытался ее утешить.

– Милана, может, довезти тебя до дома?

– Нет, я хочу остаться и посмотреть ему в глаза! – Швера решительно направилась в сторону Льва.

– Милана, он не стоит этого, поверь! – участливо произнес Орлов, пытаясь остановить женщину, но Швера была непреклонна. – Пойдем, я сам лично тебе провожу, – попытался взять ее за руку Орлов.

– Да нет уж! Я хочу остаться! Я хочу плюнуть в лицо этому подонку и всем этим лицемерам! – женщина прямиком отправилась ко Льву, который стоял в окружении гостей. И ее уже никто и ничто не могло остановить.

Гости с ужасом наблюдали картину маслом, главным художником которой выступала Швера.

– Ты, подонок! Имей хотя бы мужество расстаться по-мужски! Хотя откуда тебе это знать! Ты уже рассказал о своей извращенной натуре? Рассказал, как ты любишь, чтобы женщины надевали ролики и катались возле тебя голыми, пока ты сам себя удовлетворяешь?

– Уберите ее отсюда, – начал пищать Лев.

Юлиана жестом подозвала охрану, однако прежде, чем они подошли к дебоширке, Орлов успел взять ее за руку и, наклонившись, сказал:

– Прошу тебя – остановись! Не опускайся до этого! Охрана уже направляется к тебе! Позволь мне тебя увезти.

Вкрадчивый голос Орлова подействовал на нее отрезвляюще. Она была похожа на побитую собачку, но тут случилось неожиданное – от количества выпитого на голодный желудок спиртного женщину вырвало. Влад вместе с Арменом среагировали моментально – облили женщину холодной водой и попытались привести в чувство. Некоторые присутствующие смотрели на нее с жалостью, другие – с явным интересом, третьи – с презрением, а сам виновник – с безразличием, граничащим с отвращением. Когда женщина более или менее пришла в себя, Орлов и Армен, поддерживавшие ее, подозвали Анну. Девушка поспешила к ним, оставив поднос на столе.

– Анна, помогите мне привести ее в порядок, – попросил Орлов.

– Конечно!

– Влад, оставь ее, прислуга за ней присмотрит, – обратилась к мужчине Юлиана.

Орлов кинул на женщину взгляд, от которого у Анны даже мурашки пошли по телу. Казалось, его лицо на миг стало каменным – жестким, надменным, холодным. Юлиана больше не пыталась его остановить, да и никто не пытался.

Сопровождаемая Анной, Орловым и Арменом Милана направилась в сторону дома. Анна помогла ей пройти в уборную и снять одежду, затем принесла растрепанной гостей свое платье.

После холодного душа женщина немного пришла в себя и, сев на тумбочку, обхватила себя руками. По щекам безудержно потекли слезы.

– Знаете, что чувствует человек, с которым еще вчера все сюсюкались, обнимались, целовались? – начала свою исповедь женщина. – Меня жаждали заполучить лучшие промоутеры Москвы! Журналисты толпились у дверей! А сейчас? Посмотрите, на кого я похожа! – Милана стала тыкать себя в грудь.

– Они – это государство меньшинства! И если ты перестаешь занимать должность министра, тебя выдворяют в другое государство – туда, где большинство…

– Мне, конечно, сложно войти в ваше положение, но одно я знаю точно: неважно, в каком государстве ты живешь, главное – какой ты человек в этом государстве! – заметила Анна.

– Так обычно размышляют люди большого государства… Только не обижайтесь! В государстве меньшинства так мало морали, пока им правят деньги, власть, красота, ведь духовность начинается тогда, когда заканчиваются деньги.

Анна не стала обижаться на Милану, ведь она была права. Разные государства – разные морали.

– А Орлов – человечище! Да и Армен оказался нормальным. Все-таки что-то человеческое здесь шевелится, – рассуждала тем временем Швера. – Пора мне, пока я окончательно не потеряла лицо, хотя куда еще больше, скажете вы.