Маша Трауб: Тяжелый путь к сердцу через желудок [антология]

Славик на самом деле шутил, только никто, кроме меня, не понимал, когда он шутит, потому что он всегда это делал с дико серьезным лицом.

— Славик, прекрати, — велела я. — Не смешно.

— Да какие тут шутки… — ответил Славик.

— Ладно, тащи зеленку.

Зеленки в доме не оказалось. Нашелся старый достаточно грязный бинт. Даже пластыри кончились.

— Давай забинтую, — предложила я мужу, который держал палец в окровавленной салфетке.

— Нет, лучше вино через бинт процедить, — продолжал веселиться Славик.

— Где вино? Шашлык уже горит! — закричала мама с улицы.

— Ладно, вы идите шашлык переверните, а я вино процежу, — сказал Славик.

Мы вышли во двор. Мама сидела в купальнике, обернув бедра прозрачным парео.

— Ольга Ивановна, вы проигрываете? — ахнул будущий муж, который старался не смотреть на мамину грудь.

— Я? С чего ты взял? — удивилась мама.

— Я думал, что вы уже разделись, — промычал он.

— Посмотри на доску! — улыбнулась мама.

— Я не играю в шахматы, — смутился муж и ушел к мангалу.

— Странно, еврей, а в шахматы не играет, — проговорил дядя Петя. — А он тот, за кого себя выдает? Что-то мне его лицо не нравится. Дергается, суетится, глаза бегают.

— Он палец поранил, когда лук резал, — защитила я будущего мужа, — а глаза бегают, потому что мама тут голая сидит. Мам, ты бы прикрылась, а?

— Жарко, — отмахнулась она.

— Блин! Ай! Ой! — закричал будущий муж у мангала.

— Что? — ахнула я.

— Обжегся! Кто такие мангалы делает? И шампуры короткие… — опять принялся причитать он.

— Нет, точно еврей, — кивнул дядя Петя, — Ольгуня, ходи. И зачем тебе такой зять? Я бы тебе проверенного человека подобрал. Ты только отмашку дай.

— Что ж такое?! — тихо постанывал будущий муж.

— Полей его маслом растительным, — посоветовала мама.

— Лучше под холодную воду. Все равно заражение будет, — сказал пришедший с вином Славик.

— Он демократ? — спросил дядя Петя у меня.

— И либерал, — подсказала мама.

— Ольгуня, я тебя не понимаю… — возмущенно глядя на моего будущего мужа, проговорил дядя Петя.

Мама пожала плечами. Только по ее хихикающим глазам можно было понять, что она искренне наслаждается ситуацией.

— Тебе шах, Петь, — объявила она.

— Как? Когда? — Дядя Петя очумело разглядывал доску.

Будущий муж в это время рассматривал порез и ожог.

— Тут еще клещи энцефалитные в этом году всех кусают. Так что в лес лучше не ходить, — рассказывал ему тем временем Славик. — Говорят, даже на участках уже кусают.

— Да, ты знаешь про Любку? Мань, ты Любку помнишь, которая у речки живет? — начала развивать тему мама. — Ну, вы вместе еще на костры ходили.

— Не помню, — внятно и очень строго сказала я. Глаз дергался уже сильно.

— Так вот, Любка, — мама сделала вид, что не заметила моего глаза и тона, и продолжала рассказывать будущему зятю местные сплетни, — замуж выскочила, а тут на дачу приехала. И пошла в лес с Игорьком. Мань, ты Игорька помнишь? Ну, вы с ним на мотоцикле ездили?

— Не помню, — процедила я.

— Любка с Игорьком пошли в лес. Но это уже после того, как Игорек с Маней расстался. Тут недалеко совсем. Даже до опушки не дошли. И что ты думаешь? Игорьку ничего, а Любку клещ укусил. Она сразу, понятное дело, не заметила, только в Москве к врачу пошла. Мужу сказала, что грибы ходила собирать. Но муж ее оказался грибником, а в это время какие на фиг грибы? Любка же сыроежку от лисички не отличит. В общем, Любка умирает, лежит в больнице. Муж с ней собирается разводиться, потому что клещ ее за задницу укусил, а значит, лежала она голой попой на земле. Любка что-то лепечет в бреду. Муж ее ничего слышать не хочет. В общем, ходи, Петь.

Спустя четыре часа, три партии, выигранные мамой, две выпитые бутылки коньяка, на который они играли, мой будущий муж лежал трупиком на качелях и лепетал что-то про клещей, про заражение и любовь, которой нет. Дядя Петя рвал на себе волосы и, брызгая слюной, ронял челюсть на шахматную доску. Я мыла посуду, заливаясь слезами. Мама курила и потягивала коньяк. Славик подъедал шашлык. Судьбоносного разговора про дату свадьбы так и не состоялось.

От нашей помолвки в памяти будущего мужа остался энцефалитный клещ как символ супружеской измены, голая будущая теща, играющая на раздевание, кагэбэшник, который не давал выезд в Израиль, и Славик, который маячил где-то в подсознании, но невнятно.

Свадьба была отложена на неопределенное время. Да, муж с тех пор вздрагивает, когда ему предлагают приехать на шашлыки на дачу.