Абрахам Вергезе - Рассечение Стоуна

— Ты знаешь эту статью лучше, чем я сам, — сказал Стоун. — К сожалению, все это прикидки, расчеты… — Он положил руки на стол. — На самом деле мы не знаем, что будет происходить с людьми.

— И если мы промахнемся, — мягко добавил Дипак, когда Томас Стоун закончил, — то потеряем тебя, который вошел сюда здоровым, и потеряем Мэриона. Тем более что оправдания у нас не будет никакого и на карьерах можно будет поставить крест. Даже если все получится, нас подвергнут жестокой критике.

Если они думали, что убедили Шиву, то не знали моего брата.

— Понимаю ваше сопротивление. Я бы перестал уважать вас как хирургов, если бы вы моментально согласились. Тем не менее, если вы можете сделать такую операцию и существует определенный шанс, пусть даже в десять процентов, спасти Мэриону жизнь и если вероятность моей смерти меньше десяти процентов, вы подведете Мэриона, Хему, меня, медицинскую науку, сами себя, причем не только как врачи, но как его друг и отец. Если вы проведете операцию и она увенчается успехом, вы не только спасете моего брата, но и продвинете хирургию на десять лет вперед. Время пришло . — Он посмотрел отцу и Дипаку в глаза: — Такая возможность может больше никогда не представиться. Если бы ваши соперники из Питтсбурга столкнулись с такой ситуацией, что бы они сделали? Наверное, набрались бы храбрости.

Сторона обвинения взяла передышку. Пришла пора отвечать противоположной стороне.

— Храбрости… — прервал молчание Стоун, голос его звучал тихо, словно он говорил с самим собой. — Оперировать-то придется собственных сыновей. Прости, Шива, у меня это в голове не укладывается. — Он отодвинулся от стола и оперся о ручки кресла, словно собираясь уйти.

— Томас Стоун! — Голос Хемы, острый, будто бард-паркеровский скальпель, пригвоздил его к месту. — Однажды я уже просила тебя кое о чем. На кону была жизнь этих мальчиков. Тогда ты сбежал. Но если ты опять смоешься, ни я, ни Гхош мальчикам уже не поможем.

Стоун побелел.

— Томас, неужели ты думаешь, что я способна подвергнуть Шиву серьезной опасности? Считаешь, что я готова пожертвовать сыновьями? — Голос у Хемы дрожал. Она овладела собой, шумно высморкалась и продолжала: — Томас, выброси из головы мысль, что они — твои сыновья. Это чисто хирургическая проблема, и кому, как не тебе, ее решать. Сыновья не мешали тебе, ты проводил исследования, делал карьеру. — Злобы в ее голосе не было. — Доктор Стоун, они не твои сыновья, а мои . Они дарованы мне. Вся боль, все невзгоды — мои, они перешли ко мне вместе с этим даром. Послушай, что тебе скажет мать. Твои они сыновья или нет — к делу не относится. Принимай решение в отношении своих пациентов.

Прошла целая вечность, прежде чем Дипак протянул руку к блокноту Шивы, открыл на чистой странице и снял колпачок с ручки.

— Скажи мне, почему ты хочешь подвергнуть себя такому риску?

В первый раз у Шивы не оказалось готового ответа. Он зажмурился и сложил пальцы домиком, словно отгораживаясь от присутствующих. Это встревожило Хему. Когда Шива открыл глаза, лицо у него было грустное.

— Мэрион всегда считал, что я действую без оглядки. Забочусь только о самом себе. Он был прав. Как бы он удивился, если бы узнал, что я готов рискнуть жизнью и отдать часть своей печени. Это нерационально. Но… увидев, что мой брат при смерти, я обязан оглянуться назад. Мне есть в чем раскаиваться. Уверен, если бы я умирал и был шанс меня спасти, Мэрион убедил бы вас оперировать. Таков был его подход. Я его не понимал, поскольку это нерационально. А теперь понимаю.

У меня не было повода задуматься над этим. Но рядом с его койкой… Я понял: если с ним что-то происходит, это происходит и со мной тоже. Если я люблю себя, то люблю и его, мы — одно целое. И поэтому риск оправдан, тем более что я — единственный человек на свете, кто может стать ему идеальным донором. Я хочу этого. Я не смогу жить с самим собой, если не сделаю этого, а вы не сможете жить сами с собой, если отвергнете попытку. Это моя судьба. Моя привилегия. И ваша тоже.

Хема, доселе сдержанная, притянула Шиву к себе и поцеловала в лоб.

Дипак что-то записал и положил ручку на стол.

Стало ясно, что им предстоит выступить в роли первопроходцев.

Шива спросил у Дипака:

— Ты упомянул о третьей причине, по которой вы отказались от пересадки. Что за причина?

— Перед тем как потерять сознание, Мэрион взял с меня обещание, что его никуда отсюда не будут перевозить. Это место — не просто базовая больница для нас — иностранных медиков. Здесь нас приветили. Здесь — наш дом.