Ханс Плешински - Королевская аллея

Аплодисменты были громкими и продолжительными, а по ту сторону от стойки рецепции (где господин Фридеман нес вахту возле телефона, чтобы при первом же звонке, прикрыв рукой трубку, попросить перезвонить позже) тихо хлопала в ладоши и фройляйн Хельга, давно вышедшая из-за табачного прилавка.

— Браво! — услышали все голос госпожи Манн, тут же вложившей в руку мужу драже или пилюлю.

Госпожа Эрика Манн-Грюндгенс-Оден снова берет отца под руку, чтобы поддержать. «Не так крепко, Эри», — шепчет ей мать и слышит в ответ: «Я все делаю как надо, Миляйн, — правда, Колдун?»

Манны направляются к лифту. Пажи подхватывают чемоданы и, выстроившись гуськом, тащат за ними цюрихские дорожные принадлежности. Господин Элкерс отпирает входную дверь, распугав прилипших к стеклу любопытных прохожих и двух или трех постояльцев отеля, которые тоже увлеклись наблюдением. Члены городского совета теперь чувствуют себя покинутыми, вновь оставшимися один на один с однообразием управленческих дел.

Старший администратор Зимер опомнился: ведь он должен был что-то сделать? Как истинный уроженец Восточной Пруссии, он решает во что бы то ни стало выполнить долг. И, обогнув стойку рецепции, спешит вслед гостям, которые как раз приблизились к лифту.

— Простите, милостивая госпожа, — Зимер обратился к дочери Манна. Женщина в брючном костюме недовольно смотрит на него.

— Наше заведение надеется, что сумеет во всех смыслах вас удовлетворить. Пожалуйста, высказывайте любое пожелание.

— Спасибо, — отвечает она, — вы очень любезны.

— Осталось выполнить одну банальнейшую формальность {123} 123 с. 113. Осталось выполнить одну банальнейшую формальность! В романе «Лотта в Веймаре» расписаться в книге постояльцев отеля забывает Шарлотта Кестнер, и коридорный Магер обращается к ней со словами: «— Еще минутку, суцарыня! — воскликнул Магер. — Осмелюсь попросить вас об одной формальности. Дело в том, что мы имеем обыкновение всеми правдами и неправдами вымаливать себе две-три строчки» ( там же, с. 10). ! (Зимеру кажется, что еще накануне приезда нобелевского лауреата у некоторых сотрудников, и у него в том числе, таинственным образом усилилась склонность к утонченной речи.) Нечто такое, без чего, к сожалению, нельзя обойтись.

— А именно?

— От гостей — и это правило не отменяется даже для Марики Рёкк, рейхспрезидента Гинденбурга {124} 124 с. 113. …даже для Марики Рёкк, рейхспрезидента Гинденбурга… Марика Рёкк (1913–2004) — немецкая киноактриса и певица венгерского происхождения. Пауль фон Гинденбург (1847–1934) — рейхспрезидент Германии в 1925–1934 гг. или канадской солистки, недавно пострадавшей от несчастного случая, — ждут, что они подтвердят свое пребывание здесь, подписав запись, уже внесенную в книгу постояльцев нашим служащим.

— Ах, вот оно что! Я готова.

Эрика Манн возвращается вместе с администратором к стойке (ее родители, между тем, уже поднимаются в лифте на бельэтаж).

— Прошу вас. — Зимер распахивает перед ней тяжелую гостевую книгу. — Для нас большая честь видеть здесь ваши имена.

Эрика достает собственную перьевую ручку фирмы «Монблан». Для родителей — Президентские апартаменты и апартаменты «Бенрат», для нее — апартаменты «Егерхоф». Вполне приемлемо.

Супруги Мейер из Касселя… Софи Шоллентур из Граца, господин и госпожа Фибринк из неведомого ей Циммерна…

Она ставит дату рождения: 12 апреля 1909.

Место рождения: Рим.

И вдруг ее лоб хмурится. Эрика Манн, пошатнувшись, хватается за половинки книги.

— Вам плохо? Воды? — с тревогой спрашивает Оскар Зимер.

— Неслыханно!

— Как, простите? Ведь я только попросил вас поставить подпись.

Старший администратор сейчас больше всего хотел бы, чтобы книга вернулась невредимой в его руки.

— Он? Быть такого не может!

— Это большой отель, с постоянной циркуляцией постояльцев…

На душе у Зимера стало еще тревожнее.

Госпожа Манн теперь пристально смотрит на него:

— Хойзер? — Зильт! — Мюнхен… — Он им любовался. — Они сидели в рабочем кабинете. На Пошингерштрассе. — Нет: Хойзер теперь в Шанхае. Он… стал Иосифом. Может, еще и Крулем… Существуют два, существует несколько персонажей…

— У нас здесь только один. Приехавший вместе с индусом.

— Большая любовь…

— Да, это прекрасно, — роняет наугад Зимер. — Но часто ли такое увидишь?

Эрика Манн поднимает глаза, она побледнела, будто под воздействием шока:

— Что делать?

— Любить? — отваживается предложить Зимер.