Ханс Плешински - Королевская аллея

с. 328. …Хиддензее… Остров западнее от острова Рюген в Балтийском море.

с. 328. …дура-жена, неизменно таскающаяся за ним… Герхарт Гауптман был женат вторым браком (с 1904 г.) на скрипачке, а позже драматической актрисе Маргарете Гауптман (в девичестве Маршалк; 1875–1957).

с. 329. Были объединены для людей в слове… Может быть, аллюзия на концепцию британского писателя, филолога и антропософа Оуэна Барфилда (1898–1997), который полагал, что на первобытной стадии существования человеческого языка «внутренний и внешний миры были объединены в слове» и что к этой стадии необходимо вернуться.

с. 329. «Ткачи» (снимаю шляпу!), «Бобровая шуба», «А Пиппа пляшет»… Пьесы Герхарта Гауптмана: «Ткачи» (1892), «Бобровая шуба» (1893), «А Пиппа пляшет» (1906).

с. 329. Твой траурный текст о гибели Дрездена… В результате бомбардировки 13–15 февраля 1945 г.

с. 329. …и был оцепенелым свидетелем финальной жатвы смерти… Гауптман умер в своем доме в Агнетендорфе (Силезия) 6 июня 1946 г., через месяц после того, как получил уведомление от польских властей, что он, вместе со всем немецким населением, должен покинуть страну.

с. 329. Мы даже произнести юбилейные речи в честь друг друга… По-русски можно прочитать речь Томаса Манна, произнесенную уже после смерти Герхарта Гауптмана, в 1952 г., по случаю девяностолетия со дня рождения драматурга: «Герхарт Гауптман» ( Собрание сочинений, т. 10, с. 488–499; перевод К. Богатырева).

с. 330. У нравственного идеала нет соперника более опасного, нежели идеал наивысшей силы… Слова Новалиса, которые Томас Манн цитирует в работе 1947 г. «Философия Ницше в свете нашего опыта» ( Аристократия духа, с. 320; перевод П. Глазовой).

с. 330. Я однажды произнес пламенную речь в Берлине, предостерегая от заигрывания с чернью и от терпимости к нарушителям спокойствия… В октябре 1930 г. Томас Манн произнес речь в Берлине (в Бетховенском зале), озаглавленную «Призыв к разуму», в которой говорил о необходимости создания единого антифашистского фронта социалистов и либералов.

с. 331. Ашенбах… <���…> И в тот же самый день потрясенный мир с благоговением принял весть о его смерти. Заключительные строки новеллы «Смерть в Венеции» (1911), с пропусками и незначительными отклонениями от русского перевода ( Ранние новеллы, с. 636–637; перевод Наталии Ман).

с. 332. …та самая Агнес Мейер. Агнес Элизабет Мейер (в девичестве Эрнст; 1887–1970) — американская журналистка (немецкого происхождения) и меценат, объездившая всю Европу; жена банкира и финансового политика Юджина Мейера, владельца и главного редактора газеты «Вашингтон пост». Познакомилась с Томасом Манном в 1937 г., когда интервьюировала знаменитых немецких эмигрантов. Ее переписка с Томасом Манном охватывает 1937–1955 г.

с. 332. Глубоко и прочно врезались между бархатными ее бровями отвесные складки. Она не хотела быть в стороне… Эти две фразы — цитаты из пятого раздела, «Фамарь», романа «Иосиф-кормилец» ( Иосиф и его братья, т. 2, с. 498).

с. 332. Не так-то легко было выключить эту женщину, заставить ее свернуть с дороги… Цитата оттуда же, т. 2, с. 507.

с. 332. …она возвысилась до положения дароносицы моей книги, языческой жрицы Фамарь… Эпизод с Фамарью был написан в 1942 г.; 29 марта — 4 апреля того же года Томас Манн ежедневно встречался с Агнес Мейер в Санта-Монике и читал ей вслух эту главу.

с. 332. …из маленького поселка… Цитата из раздела «Фамарь» романа «Иосиф-кормилец» ( Иосиф и его братья, т. 2, с. 491).

с. 332. …твердо решила, чего бы это ни стоило, вставить себя с помощью женского своего естества в историю мира… Цитата оттуда же, т. 2, с. 497.

с. 332. …она часто, очень часто сидела у ног этого торжественного, богатого историями старика, не спуская с него своих пытливых, широко раскрытых глаз… Цитата оттуда же, т. 2, с. 492.

с. 332. …Анетта Кольб, энергичная коллега по литературному цеху, увидевшая, что ее изобразили в романе… с изящным овечьим личиком. Аннетга Кольб (1870–1967) — немецкая писательница. В романе «Доктор Фаустус» она изображена в образе Жанетты Шейрль: «Что до Жанетты, то она была сочинительницей, романисткой. Выросшая между двух языков, она писала на своем особом, очаровательно неправильном наречии оригинально-женственные этюды об обществе, не лишенные психологической и музыкальной прелести и, несомненно, принадлежащие к высокой литературе. <���…> Породистая и некрасивая, с изящным овечьим личиком, в котором плебейские черты смешались с аристократическими, как в речи ее — баварские диалектизмы с французскими, она при незаурядном уме отличалась наивной, стародевической недогадливостью» ( Доктор Фаустус, с. 241).