Александра Миронова - И дам вам сердце новое

— Скажите, о Льве Томазине есть какие-нибудь новости?

Галине Кирилловне даже не нужно было смотреть в компьютер.

— Да, его перевели уже в палату.

— Я могу его увидеть?

Молоденькая медсестра посмотрела на Галину Кирилловну, та неуверенно кивнула.

— Да. Десятая палата.

— А Вадим Владимирович?

— Уехал, — слишком поспешно ответила она и тут же отвела глаза.

— Я так понимаю, что надолго? — усмехнулась Женя.

Вторая девушка хихикнула и тут же опустила глаза.

Все ясно. Вадим Владимирович Сафронов, еще вчера объяснявшийся ей в любви, просто стер и вычеркнул ее из своей жизни, как ненужный элемент. Женя почувствовала предательскую дрожь в руках, но попыталась ее унять.

Кивнув, она направилась по коридору.

— Подождите! — окликнула ее девушка с ресепшен и кинулась за Женей. — Вам нужен халат и бахилы. И маска еще.

Она схватила необходимые предметы со стойки и поспешно подошла к Жене. Покосившись на Галину Кирилловну, занятую разговором по телефону, она прошептала:

— Это ваш сынок, да? Левушка?

Женя кивнула. Похоже, уже вся клиника была в курсе.

— Пусть выздоравливает, — пожелала сердобольная девушка. — А Вадим Владимирович у себя, если вам надо…

— Нет, не надо, — с трудом улыбнулась Женя. — Спасибо вам.

Девушка неловко кивнула и бросилась назад к стойке, а Женя нетвердым шагом пошла по коридору. Было больно. Чисто на физическом уровне. Сейчас у нее болело все. Наверняка из-за простуды.

Женя открыла дверь десятой палаты. Бледный Лева лежал на кровати, лицо слилось с подушкой, усталые глаза утратили блеск. Рядом Потоцкая с неизменной книгой в руках и Вера. Обе в масках. Женя побыстрее натянула маску на лицо и сделала шаг в палату.

Быстрым взглядом охватила всю картину. Вера за короткое время умудрилась превратить палату в уютную квартиру. Фрукты в вазочке, на подоконнике блюдо с домашней выпечкой. В палате удивительным образом пахнет не лекарствами, а корицей. Настоящая мать.

— Женя! — тихим голосом позвал Лева, и словно кто-то щелкнул тумблером, свет погас, и все затопило слезами.

— Как ты? — Женя подошла к мальчику, кивнула Потоцкой и Вере.

— Верочка, вам так повезло с подругой! — начала дива голосом королевы-матери. Похоже, она единственная была не в курсе всего происходящего.

Вера молча кивнула и посмотрела на Женю. Мгновенно поднялась со стула, на котором сидела, и словно мать-орлица кинулась к кровати Левы.

— Вы хорошо себя чувствуете? Мне показалось вчера, что вы заболели!

— Я выпила лекарство.

— Вы с ума сошли! Вам нельзя к нему приближаться, у него еще очень слабый иммунитет.

— Женя, я хотел спросить…

Лева попытался прорваться из-за спины матери, но та уже теснила Женю к выходу.

— С ним все в порядке.

Хрупкой Вере снова удалось одержать победу над тренированной Женей. За считаные секунды обе женщины оказались в коридоре. Вера отвела глаза, но Женя уже знала, что та ей скажет.

— Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? — усмехнулась она, прислоняясь к стене и физически ощущая, как поднимается температура и все внутренности начинают гореть огнем.

— Надо же… Вы это знаете?

— Знаю.

— Удивительно.

— Простите? — Женя приподняла брови.

— Так, ничего, — отмахнулась Вера. — Извините меня. Я вам очень благодарна. За то, что вы оказались такой и спасли моего сына, — она выделила слово «моего», произнеся его медленно и выразительно.

— Но ведь это и мой сын, — усмехнулась Женя.

— Нет, не ваш. У вас своя жизнь, Леве в ней нет места. Всего доброго, Евгения, мы вас больше не побеспокоим.

Миллион слов теснился в голове. Жене хотелось оттолкнуть наглую тетку, впечатать ее в стену, избить до беспамятства или просто стереть, как стираешь лишний текст на экране компьютера. Открыть дверь, подойти к сыну и не отпускать его никогда. Но она больше не шла на поводу у своих эмоций. Слишком тяжело и дорого ей все это давалось. Так будет действительно лучше. Для всех. Проще жить умом, а не чувствами. Ум, в отличие от сердца, не болит.

Женя кивнула и побрела дальше по коридору к двери, на которой она в прошлый раз заметила надпись «Бухгалтерия».

Главный бухгалтер уже собиралась домой, но Жене удалось упросить ее выписать счет. Та просто побоялась отказать девушке, здорово смахивающей на больную чахоткой, — истощенной, с черными кругами под глазами, с трудом ворочающей языком.

Получив счет, Женя направилась к выходу. Ей хотелось избежать встречи с Сафроновым. Больше не видеть и не слышать его никогда. Попытаться отмотать всю эту историю назад. Но она больше не лгала себе и понимала, что это невозможно. Ее сковало тупое безразличие. Она напоминала себе манекен, который декоратор торгового зала бессмысленно переносит с места на место, время от времени переодевая, придавая ему определенные позы, разворачивая лицом к посетителям, завлекая их, обманывая красивой бездушной картинкой.