Владимир Матлин - Куклу зовут Рейзл

Статья вызывала огромный интерес, ведь большинство образованных людей лишь краем уха слышали о какой-то «антоновщине» и «тамбовских бандах». Из статьи они узнавали, что восстание имело чёткую политическую программу и цель: создание «крестьянской республики без коммунистов», что в 1921 году повстанческая армия насчитывала сорок тысяч человек, входивших в двадцать дивизий, и вела боевые действия против 100-тысячной Красной Армии под командованием Тухачевского, Котовского, Уборевича и других опытных командиров.

К статье власти отнеслись со всей серьёзностью, это не какой-то там Хемингуэй… Надо отдать должное Володе: во время работы над статьёй он сумел предпринять такие меры предосторожности, что следователям никак не удавалось установить его авторство. Подозревали — да, но подозревали ещё трёх человек, а бесспорно доказать не получалось. Начать с того, что писал Володя не дома, а на работе, забившись в дальнее помещение и притворяясь, что составляет опись книг и документов. Писал ручкой, рукопись прятал в старых шкафах, куда не заглядывали десятилетиями. Никогда ни одного документа не выносил за пределы хранилища. И допустил всего одну ошибку: готовую рукопись принёс Жанне для печати на машинке.

При обыске у Степановых сотрудники КГБ изъяли Володину машинку, но экспертиза показала, что рукопись отпечатана не на ней. Тогда были произведены обыски и проверены пишущие машинки у всех друзей и знакомых Володи Степанова, включая Таню Лефтинину и даже Юру Котельникова, который сам служил в районной прокуратуре. Володя это предвидел, и Жаннину машинку они, разобрав на части, спрятали во дворе соседнего дома. Но чего они не знали — в КГБ уже давно был образец шрифта этой машинки…

На первом допросе Жанна категорически отрицала свою причастность к этому делу. Она сказала, что машинка уже давно сломалась и она выбросила её на помойку. Наивность такой отговорки была очевидна, Володя это хорошо понимал. Он понимал также, что не сегодня завтра её арестуют и подвергнут настоящей обработке. Это значило, что в конце концов посадят и его, и её… Мысль о том, что Жанна из-за него попадёт на несколько лет в лагеря, была невыносима. Володя не мог этого допустить.

Он назначил ей встречу у входа в библиотеку.

— Вот что, я всё продумал и решил. Завтра же пойду к следователю и сделаю признание. Да, я написал эту статью, напечатал на машинке, которую одолжил у Жанны Агранович, и пустил статью в самиздат. Машинку я разобрал на части и спрятал. Жанна ничего об этом не знает: я ей только сказал, что машинка сломалась, починить эту рухлядь невозможно и я выбросил её на помойку. Всё. Почему они мне поверят? А я могу предъявить спрятанные во дворе части твоей машинки. Поверят, это им выгодно.

Жанна с ужасом смотрела ему в глаза. Они стояли на ступенях широкой, величественной лестницы. Влажный мартовский снег тяжёлыми хлопьями ложился на её плечи, вязаную шапочку, застревал в ресницах. За их спинами, еле видимое сквозь снегопад, высилось самое прекрасное здание Москвы — Дом Пашкова. Снежная пелена отделила их от всего мира, они остались вдвоём, на очной ставке друг с другом, со своим будущим, со своей совестью…

— Ты берёшь всё на себя, — сказала она, и голос её задрожал.

— Разве лучше, если мы сядем оба? Мне не в новинку, а ты там пропадёшь. Лагерь не место для женщины, поверь мне.

— Тебя посадят надолго.

Она заплакала. Слёзы на её щеках мешались со снегом.

— Ты будешь совсем один. — Она отёрла лицо перчаткой. — Тебе необходимо жениться. Да, жену допустят в суд, а потом в лагеря. Ты сам говорил, как это важно. Твоя мама не сможет, она физически не выдержит. Тебе нужна жена.

Володя неожиданно засмеялся:

— Откуда я её возьму, жену? Где она?

— Я буду твоей женой, — сказала Жанна и вопросительно подняла на него глаза с тающими на ресницах снежинками. — Давай поженимся. Немедленно.

Они некоторое время молча глядели друг на друга, смахивая снежные хлопья с лиц.

— У тебя нос побелел. Нагнись. — Она принялась растирать ему лицо вязаной перчаткой.

Он решительно потянул её за рукав:

— Пошли. Тут недалеко, на Метростроевской, районный загс. Постараемся уговорить, чтобы расписали как можно скорей. Скажем, что я в экспедицию уезжаю.

— И что я беременна.

Они спустились с лестницы и поспешно зашагали через снежную пелену.

Суд длился два дня, Володя получил шесть лет лагерей. В суде он признал, что написал статью, отпечатал и пустил в распространение, но виновным себя не считает, так как действовал в рамках гарантированной Советской Конституцией свободы слова и печати.