Владимир Матлин - Куклу зовут Рейзл

«С другой стороны, — писал “патриот”, — посмотрите на подлинный талант, который способен пробиться с самого низа, без всякой поддержки, без репетиторов, без всяких средств!» Это, значит, я… Так что плюнуть на них, объявить себя евреем, рассказать про Лунца, без помощи которого я бы не стал математиком, было очень соблазнительно.

Но при всём при том… Откуда у нашего народа этот странный комплекс неполноценности? («Наш» в данном случае — русский. Кажется, я вконец запутался!) В нашей стране всегда были и есть талантливые люди — в том числе и математики. Кому и почему нужно доказывать, что российская земля может рождать «собственных Невтонов»? Разве это не доказано многократно самой историей?

Мой народ, я ощущаю его своим! Память матери и погибшего отца не отпускают меня…

Два дня и две ночи думал я над этой проблемой, а на третий позвонил Олегу в лабораторию.

— Когда придёшь? — спросил он сразу.

— Знаешь, я не приду.

— Вообще?

— Да, вообще. Я раздумал. Пусть всё остаётся как есть. Иначе мне придётся делать выбор, а хорошего выбора в этой ситуации нет.

И я повесил трубку.

Автор благодарит профессора Б.Кушнера и профессора А.Клёсова, консультировавших его по научным вопросам во время работы над этим рассказом.

Магазин открывался в десять, но покупатели, вернее, покупательницы, появлялись где-то часам к двенадцати: после того как отправят мужей на работу, детей — в школу, позавтракают, завершат утренний туалет и нанесут подругам неотложные визиты по телефону. Ронни это знал и приходил в «Левандро» к половине двенадцатого. Первым делом он находил миссис Глусски, почтительно здоровался, справлялся о самочувствии супруга, выслушивал её соображения о погоде и падении нравов среди молодёжи. Последнее относилось к продавщицам, которые сменялись в «Левандро» с ужасающей быстротой, а миссис Глусски, как главный менеджер, была ответственна за кадры.

Утренняя беседа длилась недолго: их обоих — и миссис Глусски, и Ронни — ждали дела. Она уединялась в своём офисе, а он не спеша обходил весь магазин, отдел за отделом. Цель утренней беседы с миссис Глусски состояла в том, чтобы продавщицы видели, что он приятельствует с мадам менеджер, — теперь эти дуры не посмеют слишком открыто выражать ему своё презрение и мешать работать.

Девизом «Левандро» было следующее выражение: «Постоянно украшайте ваш дом». Для этой цели магазин предлагал… чего только он не предлагал! Шкафы, шкафчики, тумбочки, столики кофейные и журнальные, вазы всех цветов и размеров из хрусталя, фарфора, керамики, металла, цветы искусственные и засушенные, сервизы чайные и кофейные, коврики, этажерки, японские ширмы, картины в рамах и рамы без картин, кресла всех Людовиков всех эпох (копии, разумеется), вешалки, полки, стенды для зонтиков, причудливые подсвечники и свечи… всего не перечислить. Всё это было расставлено на большой площади магазина, живописными группами располагалось по уютным закоулкам, и покупателям (это были в основном женщины среднего возраста) доставляло удовольствие бродить по торговому залу как по музею.

Обойдя магазин, Ронни обычно располагался в кресле недалеко от входа; этот тип кресла назывался «Савонарола» — то ли потому что флорентийский проповедник действительно сиживал в подобном, то ли потому, что суровый вид раскладного кресла с жёстким сиденьем без спинки соответствовал мрачному образу обличителя богатства и роскоши. Сидеть было неудобно, но отсюда Ронни мог видеть каждого входящего.

За два года работы по этой части он накопил достаточно опыта и мог с первого взгляда отличить потенциального клиента. Вернее, клиентку. Тут имело значение всё: возраст, внешность, как она одета, какие на ней украшения, на какие товары обращает внимание, как общается с продавщицами. Некоторое время Ронни незаметно наблюдал за посетительницей, а потом под каким-нибудь предлогом заговаривал. Надо сказать, внешность у него была весьма располагающая: высокий блондин двадцати трёх лет, крепкие плечи, обтянутые трикотажной рубашкой «поло», длинные ноги в узких джинсах и обаятельная белозубая улыбка. Потенциальная клиентка, как правило, легко вступала в разговор, обсуждая особенности какой-нибудь ширмы или каминных щипцов — американский этикет не только считает это допустимым, но даже осуждает человека, который уклоняется от разговоров в общественных местах; невежливо не ответить, когда к тебе кто-то обращается, пусть даже незнакомец. Почувствовав, что собеседница отметила его мужские достоинства, Ронни менял тему, переходя на кулинарию, или вина, или купание в бассейне, или театр — в зависимости от того, какую личность он угадывал за внешностью незнакомки.