Владимир Леонов - Гоголь – загадочный алмаз России

Муки Гоголя перед смертью были муками человека, которого не понимали, которого вновь окружали удивленные люди, считавшие, что он с ума сошел, что он голодом себя морит, что он чуть ли не задумал покончить с собой. Они не могли поверить в то, что дух настолько руководил им, что его распоряжения было достаточно, чтоб тело беспрекословно подчинилось.

Врачи терялись в догадках о диагнозе, одни говорили, что у него воспаление в кишечнике, третьи – что тиф, четвертые называли это нервической горячкой, пятые не скрывали своего подозрения в помешательстве. Собственно, и обращались с ним уже не как с Гоголем, а как с сумасшедшим, и это было естественным завершением того непонимания, которое началось еще со времен «Ревизора». Врачи представляли в данном случае толпу, публику, которая не со зла все это делала, но от трагического расхождения между собой и поэтом, который умирал в ясном уме и твердой памяти.

В начале 1852 года Гоголь писал Вяземскому: «… надо оставить завещанье после себя потомству, которое так же должно быть нам родное и близкое нашему сердцу, как дети близки сердцу отца (иначе разорвана связь между настоящим и будущим)…» Он думал об этой связи, и смерть его – странная, загадочная смерть – была этой связью, ибо Гоголь в ней довел свое искание до конца. Если ранее винили его в лицемерии, в ханжестве, называли Тартюфом, то тут уже никакого лицемерия не было. Возвышение Гоголя было подтверждено этим последним его «поступком на земле».

Николай Васильевич всю жизнь страдал маниакально – депрессивным психозом. В этом состоянии у него появлялось много энергии, творческих идей. Но проходило время, «маятник» качался в другую сторону – и наступала черная полоса.

В те времена врачи не смогли поставить верный диагноз, а уж тем более назначить правильное лечение. Медики «спасали» Гоголя обертыванием в мокрую простыню, а его духовный наставник – чрезвычайно строгим постом. Но подобные методы не были способны облегчить душевные страдания больного.

Первый приступ Гоголь пережил в Риме в 1840 году, когда ему исполнился 31 год. Свое состояние он описывает так: «Солнце, небо – все мне неприятно. Моя бедная душа: ей здесь нет приюта. Я теперь больше гожусь для монастыря, чем для жизни светской» .

Проходит какое – то время, и состояние писателя меняется на противоположное – это ясно по строчкам из его писем в 1841 году: «Да, друг мой, я глубоко счастлив, я знаю и слышу дивные минуты, создание чудное творится и совершается в душе моей»; «Труд мой велик, мой подвиг – спасителен», «О, верь словам моим. Властью высшей облечено отныне мое слово».

В 1842 – м, во время нового приступа депрессии, Гоголь пишет: «Мною овладела моя обыкновенная (уже обыкновенная) периодическая болезнь, во время которой я остаюсь почти в недвижном состоянии в комнате иногда на протяжении 2—3 недель. Голова моя одеревенела. Разорваны последние узы, связывающие меня со светом. Нет выше звания монаха ».

В 1846 году состояние его настолько тяжелое, что повеситься или утопиться кажется единственным выходом. Со временем приступы учащаются и становятся тяжелее – в письме к Жуковскому он пишет: « Что это со мной? Старость или временное оцепенение сил? Или в самом деле 42 года для меня старость?».

Во время последнего приступа болезни (декабрь 1851 – февраль 1852 года) Николай Васильевич двое суток провел без пищи и воды стоя на коленях перед иконами. Опасаясь за судьбу второго тома «Мертвых душ», Гоголь пытается отдать его графу Толстому, но тот отказывается, дабы у Гоголя не возникло чувство, что ему не доверяют.

Но опасения Гоголя были оправданы. 11—12 февраля писатель бросает в огонь рукописи. И, как однажды написал авторитетный журнал, Гоголь именно по – украински выразил запоздало осознанную горечь (видимо, в такие минуты проявляются гены). Вместе с рукописями исчезает смысл его жизни.

Последующие 10 дней Николай Васильевич угасает, глядя безжизненными глазами в пустоту, и ни с кем ни разговаривая до самой смерти. По официальной версии Гоголь уморил себя голодом, поскольку будучи фанатичным христианином не мог позволить себе суицид, что подтверждают строчки его писем: « Надобно ж умирать, а я уже готов, и умру». «Как сладко умирать…».

Николай Васильевич Гоголь умер 21 февраля 1852 года. Его похоронили на кладбище Свято – Данилова монастыря, а в 1931 монастырь и кладбище на его территории были закрыты и прах писателя перенесли на Новодевичье кладбище.