Владимир Леонов - Мой друг Дымок

Я встал, Арина подала мне круглую соломенную шляпу, желто – грязного цвета, длинную – предлинную, как она сказала – рубаху, а на самом деле зеленый женский халат.

– Одевай! – сказала решительно она. – И не возражай, пожалуйста, не показывай свой мужской гонор – да, это женский халат, но мы же с тобой не взаправду делаем, это же просто игра, такая волшебная сказка и пусть мы будем в ней главными героями. Согласен?

А что мне оставалось делать? Губы раздут, как делают некоторые олухи – мальчишки, и лишить себя общения с прекрасной и веселой Ариной? Да ни за что! Мне очень нравилась идея Арины и уже не терпелось сыграть роль лешего.

Я приладил шляпу на голове, она и впрямь подошла. Накинул на тело халат, был он такой широченный, что в пору еще двух мальчуганов под него запускай. Но Арина быстро нашла выход. Еще раз сбегала в дом, принесла оттуда длинный пояс, несколько раз обмотала меня вокруг живота – чем тебе не лесовик: халат до пят, цвет зеленый, шляпа закрывает лицо.

– Давай, начни рассказ с начала, – попросила Арина, – и каждый из нас будет повторять все действия: я – Любы, а ты —лесовика.

Ну так хорошо у нас получилось. Арина и корзиночку бросила, и около дерева плакала, что Дымок пробудился и внимательно наблюдал за нами. А я согнулся в три погибели, выполз на корточках из – за кустов, ну чем не сказочный персонаж! Вполне походил на лешего.

Даже голос я придумал себе шепелявый такой, когда вел разговор с Ариной – Любой. Дымок подполз ко мне, участливо посмотрел в глаза: « А ты, мой мальчик, случайно не рехнулся! Какой – то малюсенький стал. Что это за одежда? А голос такой скрипучий и мелковатый какой —то». Но я подмигнул псу, и Дымок сразу успокоился: кто – кто, а уж он – то точно знал, что такое розыгрыш!

Я задавал вопросы, Арина – Люба, как и полагалась по сценарию, находила верные ответы. А потом я выпрямился во весь рост, как это сделал лесовичок, поравнялся с кустарником, под которым возлежал в дреме Дымок. Видимо, у меня это получилось так хорошо, так правдиво, что Арина расхохоталась. Вообще – то у убедился, что она была такая же хохотушка, как и моя мама, так же любила смеяться и веселить других. Я просто обожал девочку, не сводил с нее восхищенного взгляда.

Когда закончилось наше представление, Арина взяла меня за руку и подвела к нашему Дереву Дружбы. Мне показалось, что росток вытянулся, окреп. Арина подала мне лейку с водой, я полил растение, прихлопнул ладонью на счастье землю под ним: «Расти, красавица! Радуй нас!»

– Я покажу тебе одно мое заветное место в саду, – сказала Арина, внимательно посматривая на меня. – Надеюсь, ты никому о нем не расскажешь?

– Никогда! Никому! Даю тебе крепкое мужское слово! – ответил я как можно увереннее.

Арина подала мне руку.

– Пройдем в самый дальний угол сада.

Арина пошла вперед, я – рядом с ней, держа ее ладонь в своей, и ощущая, как бегают по моему телу мурашки нежности.

Дымок увидел, что мы уходим от него, с видимым сожалением оторвал свое тело от пригретого места, и поковылял за нами – одиночества он боялся пуще смерти.

Сад у Арины был большой, если не сказать – огромный, нам пришлось постараться, чтобы достичь его конца. Мы подошли к багульнику, его ярко – красный цвет полыхал огнем на солнце.

– Посмотри на него, – сказала Арина. – Оно очень странное, это дерево.

И действительно – необычную картину увидел я: каждая ветка была перевязана нежно – розовой лентой. На каждой ветке – розовая лента. Концы ленты свисали вниз и покачивались под порывами ветра, как пышные бантики на головах девушек. А когда ветер подул непрерывно, ветки закачались, ленты сблизились и почудилось, что передо мною волны синего моря.

Как зачарованные смотрели мы с Дымком на дерево, Дымок от увиденной красоты присел на лапы, широко открыл пасть, так и замер, словно каменная статуя. Даже ни разу не чихнул

Радостная, что произвела на нас впечатление, что мы по достоинству оценили значимость ее воображения, Арина спросила:

– И что ты думаешь о багульнике с розовыми лентами?

– Может быт, я и ошибаюсь, но такой образ дерева навевает чудесные жизнерадостные мысли, – ответил я. – Смотришь, и вдруг все печали уходят, на душе становится так легко.

В знак солидарности с моим мнением пес чихнул и заулыбался: « Так оно и есть, мой мальчик! Даже я простил тебе все нанесенные мне обиды!» Конечно, пес хватил через край – какие —там обиды? Но вот – так моя дворняга шутила!