Владимир Леонов - Мой друг Дымок

Я выскочил на улицу и тут же вернулся с Дымком. Пес радостно подбежал к бабушке Любе, подставил ей свой плешивый бок, старушка так радостно прыснула от легкой забавы пса и начала гладить его.

– Ого, какая прекрасная собака, ну просто чудо! – молвила трогательным голосом старушка.

– Да. У нее необычные способности.

– Совершенно удивительный талант. И как в такую собаку не влюбиться – сказала старушка и улыбнулась Дымку.

Дымок довольно вильнул хвостом и принялся обнюхивать старушечьи ноги в стареньких галошах, а потом растянулся у ее ног.

– А вы хотите быть нашим другом? – спросил я бабушку Любу.

– Конечно. Непременно!

– Тогда давайте дружить все вместе: вы, я и Дымок. Идет?

Бабушка Люба всплеснула руками, улыбка ее стала еще шире.

– Это так приятно для меня. Просто восхитительно. Приходите, хоть каждый вечер ко мне, я всегда буду рада вас видеть.

Я улыбнулся в ответ. Это так замечательно, что у меня появился друг, первый друг в нашем поселке. Дымок приветливо помахал хвостом, ему тоже было хорошо, что и у него появился друг.

Время шло. Дымок окончательно обжился у нас. Исправно тянул на себе собачью лямку: быть помощником хозяину, расторопно управляться по хозяйству.

Когда приходило время кормить кур, гусей, уток и индюков, Дымок уже был начеку. Он подбегал ко мне, тыкался своим круглым носом мне в ногу и бежал к ведерку, которое стояло всегда в углу кухни. Брал ведерко в зубы и добродушно улыбаясь, весело повиливая коротким хвостом, направлялся к выходу. Мы заходили с ним в маленький амбар, который папа пристроил к дому, я насыпал в ведерко корм, и Дымок выбегал на улицу. Там его уже ждала голодная орава живности, но вела она себя спокойно, терпеливо ожидая, когда Дымок раскатает зерно по земле и отбежит. И лишь тогда птичья ватага приступила к еде. Дымок наблюдал со стороны, готовый в любой момент вмешаться и пресечь нарушение порядка.

Плешина на теле Дымка постепенно зарастала, шерсть стала сиять. Ребра исчезли, бока надулись, залоснились. Хвост незаметно покрался тонким пушком, отчего светился, когда пес размахивал им. Лапы уплотнились, так крепенько смотрелись. Короче, собаку было не узнать – ну просто откормленный плотненький такой бычок. Ни дать, ни взять!

Дымок явно загордился своим новым внешним видом: попробуй – ка прими его теперь за бродячую собаку.

Как – то случайно у зеркала, что висело в моей комнате, оборвалась нить, державшая его на стене. Я поставил зеркало на пол, вечером придет папа и приделает к нему новую веревку. Хотел было выйти, но мое внимание привлекло поведение Дымка. До этого пес спокойно лежал на полу, а здесь вскочил, подбежал к зеркалу и уставился в него не мигая. Он был ошарашен – откуда здесь еще одна собака. Словно негодовал:» Мой мальчик, ты предал меня? Завел себе нового друга? Это не по – мужски!». Весь вид пса говорил, что он просто так не уступить, не на того нарвались. Тело задрожало от напряжения, пасть грозно открылась, и Дымок зарычал, показывая неведомому врагу крепкие зубы. Хвост воинственно поднялся и застыл, как грозное оружие.

Дымок отскочил от зеркала, по – прежнему извергая грозный клич бойца, присел на лапы, вытянул шею. Я понял, что сейчас он ринется на зеркало, на это чудовище вражье, которое незванно – нежданно появилось в доме и хочет отнять у Дымка все его собачье благополучие: хозяина, сытую еду, теплый коврик, приятные прогулки по деревне. И снова он станет бездомной, неухоженной дворнягой! Нет и нет! Такого Дымок не мог допустить – или он уничтожить соперника или умрет в честном бою!

Я успел перехватить Дымка еще до того, как он намеревался ринуться на зеркало. Крепко прижал к себе, я ощутил, как быстро и горячо бьется собачье сердце, как захлебывается он в пене ярости, за друга, за меня. Он готов был вступить в любой бой, пусть даже неравный, где может погибнуть. Такая собачья преданность потрясла меня. Я задрожал, как дрожал и сам Дымок. Слезы выступили у меня на глаза, я гладил пса, шептал в уши ласковые слова, просил успокоится: нет никакой другой собаки, виной всему зеркало, в нем его отражение.

– Ты мой самый лучший друг! – горячо и возбужденно нашептывал я псу. – Я тебя никогда не предам, не поменяю на другую собаку. Прошу тебя, перестань злиться!

Постепенно мои слова и ласковый голос возвращали Дымка в прежнее состояние. Вот он прикрыл пасть, дышать стал ровно, хвост упал на пол, уши согнулись. Я поцеловал несколько раз его в щеки. Пес улыбнулся, начал слизывать с моего лица остатки слез. А потом затих, задремал у меня на руках, обессиленный внезапным чувством страха и агрессии. И я осторожно покачивался своим телом, убаюкивая Дымка, как младенца.