Владимир Леонов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят. Том III. Державин. Лермонтов. Фет. Тютчев. Крылов

Неправда, что не все с войны вернулись.
Вернулись все: кто снегом, кто дождем,
Рассветом и закатом обернулись —
Вернулись все. А мы чего – то ждем.
Летели птицами, ветрами, облаками,
У каждого – особенный маршрут,
Чтоб поклониться родине и маме —
В России без поклона не уйдут.
Взлетев туда, где вечные рассветы,
Они живущим подарили путь.
Давайте им поклонимся за это
И здесь, и где – то там… когда – нибудь.

Мы верим историческим преданьям,
Что Русь не раз обкладывали данью,
Поэтому явленье новых санкций
Не вызывает на Руси сенсаций.
Такое испытанье не впервой.
В России, что ни город, то герой —
Под «санкциями» сотни дней подряд
Без хлеба жил блокадный Ленинград.
Казалось бы, что может быть страшней…
Так неужели мстят за юбилей?
И главное – кого и чем пугают?
Мы знамя мира водрузили в мае!
Мы ради правды в справедливом мире
Готовы есть картошечку в мундире,
Мы проживем без западных сыров —
У нас своих достаточно коров.
Мы выдержим без паники и нервов
Атаки фунтов, доллара и евро.
Тем, кто не понял нас, напоминаем:
Мы правду на валюту не меняем.

Мы от рожденья движемся домой,
Душой стремимся в звездную обитель,
И для того дарован путь земной,
Чтоб дорасти до званья «небожитель».
Врач прозревает через чью – то боль,
А хлеборобы возрастают с хлебом.
И у солдат особенная роль —
Они за мир в ответе перед небом.
Скрипач по струнам улетает ввысь,
Монах земного не пускает в келью,
Любовью матери над миром вознеслись,
И невозможно их вернуть на землю.
Все лучшее исполнено с небес,
И все таланты розданы на старте,
И если в сердце ангел, а не бес,
Иди за ним, как по дорожной карте.
В чем истина? – гадают в суете,
И мудрецы в сомнениях витают.
И только дети в чистой простоте
Божественную матрицу читают.

Где крутые стежки вышли у реки,
Под гнездом журавки били родники.
Пьет журавка – родники без дна,
Пьет журавка воду, воду пьет одна.
Шла война степями мимо белых хат,
А в гнезде журавки – трое журавлят.
Пьет журавка воду, крылышки поджав,
А журавль напиться к ней не прилетел.
Не подняться в небо журавлю от ран
И не закурлыкать, где трава – бурьян.
Пьет журавку воду – не стихает бой,
На заре умылась горькую слезой.
Вновь весенний ветер расплетает льны,
А в гнезде журавки выросли сыны.
Пьет журавка воду – в косах седина,
Пьет журавка воду, пьет одна.

Стихали выпускные вечера,
Рассвету звезды уступали место.
За пять минут до четырех утра
Земля спала как юная невеста.
Густые росы падали в траву,
На берегу паслись в тумане кони,
Но недруги кровавую зарю
Уже зажгли на черном небосклоне.
Ревели танки, набирая ход,
Орудия поспешно заряжали,
Бомбили вероломно наш народ,
Мелодию рассвета оборвали.
От ужаса все замерло вокруг,
Казалось, жизни не было спасенья —
Таким распятым и воскресшим вдруг
Вонзилось в память это воскресенье.

Дом – как у всех на улице, не выше,
Косые ставни и широкий двор,
Но только здесь под черепичной крышей
Гнездились ласточки с далеких пор.
Они с рассветом завод облетают,
Накормят подрастающих птенцов
И из гнезда по птичьи наблюдают,
Что происходит под родным крылом.
Глядят, ка во дворе играют дети,
Как зацветают вишни у окна,
К колодцу ходят с ведрами соседи…
Но в до внезапно ворвалась война.
В окне печально замерцала свечка
У стареньких намоленных икон,
И проводили дети от крылечка
Отца на станцию, в военный эшелон.
Семья стояла долго у дороги,
Не торопилась в опустевший дом,
А ласточки кружили над порогом,
Как над своим разрушенным гнездом.

Позади – края чужие,
Впереди – родные хаты.
Кончив схватки боевые,
Возвращаются в Россию
Победители – солдаты.
Поезд ходу прибавляет
За окном – пожаров тень,
Лишь весна войны не знает
И сиренью украшает
Пепелища деревень.
И сирень, весны отрада,
Уцелевшая в огне,
Словно сына или брата,
Первой встретила солдата
На родимой стороне.
Дождалась сирень героев,
Пенится, кипит вокруг
И вернувшимся из боя
Машет синей бахромой,
Как платочками подруг