Ева Весельницкая - Не женское это дело…

– Вообще-то не мало – жизнь, любовь, будущее. Так не приходило в голову посмотреть? Собственно, не все ли это, чем оправдывается жизнь человеческая? Женщина – поток, мужчина – берега – это уже давно не откровение, а банальность. Во что превращается поток без берегов? Что за абсурд – берега, из которых давно убежал поток? Так и происходит: мужчины боятся женщин, женщины себя. Кто здесь говорит о любви?

– А, если женщина творец, художник, если у нее талант, если она ощущает свое предназначение в другом?

– Кто против? Но только не за счет мужчины. А сама, и без нытья на тему: я, все-таки, женщина. Играешь в мужские игры, учитывай их правила. Правда, женщины теперь даже в поднятии тяжестей соревнуются, но ведь никто еще не потребовал общих соревнований. Даже феминистки не рискуют объявить раздельные спортивные соревнования для мужчин и женщин дискриминацией. Слишком очевиден результат.

– Ты не любишь женщин!

– Я не люблю торги.

– А где ты видела мужчину, способного принять и оценить такую любовь?

– А при чем здесь это?

– Интересно, что знала та, что первая сказала: «Я тебя так люблю, что мне от тебя ничего не нужно»?!

– Зачем ты тогда послала меня на костер?

– Ты была слишком красива, а я слишком стара.

– Почему ты осталась тогда с ним, ведь ты знала, как я его люблю?

– И ты рассказала обо мне правителю?

– Я не могла иначе.

– Но они изгнали меня.

– Остановитесь. Кто мы? О чем мы?

Волны накатывались на скалы и разбивались, обдавая берег блестками брызг и клочьями пены. Ни перекатиться через камни, ни слиться в единый поток, ни понестись в неизведанное по новому руслу. То ли прибрежные камни слишком высоки, то ли волны малы, то ли ветер недостаточно силен.

– Ничего не получилось. Мы же узнали друг друга .

– В том-то и дело, что узнали.

Она осталась сидеть на берегу одна. Наверное, так чувствует себя невеста, которой за несколько часов до свадьбы, жених сообщил, что понял, что пока не готов к столь серьезному шагу и просит понять его, простить и не обижаться.

– Ты этого слишком хотела.

Она прокручивала и прокручивала перед внутренним взором то, что только что произошло.

«Как они смотрели друг на друга! Напряженно, настороженно, всеми силами хорошо обученных личностей, маскируя знание о том, что смотрятся в зеркало и видят себя.

Все четыре, несомненно, знали о чувствах остальных, но старательно строили защиту, уходя от встречи, по-прежнему неизбежной. Одно утешение, одна надежда, что это просто этап пути каждой из нас. И встреча преждевременна?

Нас же никогда не готовили специально к такой встрече. Просто каждая откуда-то всегда знала, что она должна состояться. И потому реальность и Традиция как бы равнодушно ожидают наших собственных усилий.

Почему же это до сих пор не происходит? Много лет, а может быть и жизней назад, мы начали свой путь. И, видит Бог, многое преодолели, и многое в себе изменили, движимые своим желанием и по вере своей. И казалось, проблема исчерпана, нет ни войны, ни борьбы, ни страха. Мы продолжали движение, решая другие проблемы, и постепенно оказались вместе на этой скале. И, оказавшись там, стали усиленно делать вид, что находимся на ней каждая по своему поводу.

Так в чем же дело?

Когда бы знать…»

Чудо было настоящим, то есть обыкновенным и незаметным для большинства. Холодный проливной дождь, шедший уже два дня, прекратился точно в назначенное для съемок время. Огромная, фиолетовая туча, беременная дождем и мокрым снегом, расступилась, и над Священным градом на совершенно чистом небе засияло солнце. Многократно воспетые, но от того не менее прекрасные, засверкали купола, кресты и полумесяцы на Священной горе.

На Променаде, в виду всего Старого города, сидела женщина в роскошном бархатном платье, подол которого был безжалостно раскинут по мокрому мрамору мостовой, и мужчина, в смокинге, без галстука с растрепанными холодным ветром седыми кудрями. Они пели.

Пели, молились, молили?

Звуки, рожденные их голосами, казалось, принадлежали не им. В этой странной, завораживающей древними гармониями музыке, слышался голос самого Священного города. Они ни о чем не просили. Они вопрошали, и, казалось, слышали ответ. И благодарили.

Ожидающие любых чудесных неожиданностей прохожие останавливались и замолкали, не желая помешать и, может быть, в глубине души ощущая, что такая встреча не может пройти бесследно для их судьбы.