Андрей Комаров: Сообщество лояльных ведьм

– Так в чем же дело?!

– Уж не хотите ли со мной познакомиться? Вы – со мной!

К удивлению Векшина, в серых выразительных серых глазах соседки плеснулась даже не раздражение, а ярость. Он немного опешил.

В салон вышла стюардесса и пригласила пассажиров оставить, наконец, все свои дела на земле и насладиться полетом.

Векшин послушно начал пристегиваться, и когда снова оглянулся на соседку, та полулежала в кресле, прикрыв глаза. Он склонил к ней голову:

– И все-таки могу я узнать ваше имя?

– Лена меня зовут. Елена Николаевна, – ответила она.

– Что вы говорите… Какое учительское имя-отчество, просто прелесть!

Она открыла глаза.

– А я и есть учительница. Преподаю историю в средней школе.

«Ну, и денек выдался нынче. Она еще и учительница к тому же. Как там Лешка изрек: на твой век учительниц хватит?.. Паша, надо брать…»

– Очень интересно. А еще интересней для меня то, что же вы сказали давеча толстяку за вашим столиком. Наверное, это было что-то яркое и запоминающееся? – продолжал болтать Векшин.

– Какому толстяку? Ах, этому… Я ему сказала, кто он есть на самом деле.

– А что же он совсем об этом не догадывался? Ах да, я понял: вы открыли истину, выбившую его из колеи, – сказал Паша.

– Мужчины не любят и боятся правды, – сказала Елена Николаевна.

– Ну, не обобщайте, милая Диана. Есть ведь и исключения из правил…

Ответа не последовало.

– Трудно с вами. Совсем вы невнимательны к собеседнику.

– Да, пожалуй. А вы бы отдохнули лучше, чем производить впечатление на незнакомых женщин. Поспите, сейчас ведь ночь, – сказала Елена.

Теперь не ответил он. Она искоса взглянула.

Векшин спокойно посапывал себе, скрестив руки на груди.

«Он еще и уснул самым бессовестным образом! Насколько же я постарела, если меня невозможно узнать… Женат? Нет, не похоже. Интересно, помнит ли он о нашей… Дура, ты все-таки, Ленка! Интересно, чтобы сказали об этой встрече мои легальные темные силы?.. Да, Павел Векшин, не такой я представляла себе нашу встречу».

Когда она увидела его в кафе, первое, что пришло в голову: скоренько, бочком-бочком выскользнуть оттуда. Но еще до посадки в Москве к ней привязался этот нефтяной барон с огромным брюхом, и ей пришлось вступить с ним в короткую дискуссию. Ну кто бы мог подумать, что в салоне самолета их с Павлом места окажутся рядом… Что они встретятся в этом аэропорту… Что вообще встретятся когда-нибудь…

Елена Николаевна чуточку придвинулась к своему кинематографическому возлюбленному шестилетней давности и поняла, что помимо длительного поцелуя ей хочется оставить на его мужественном лице не менее горячую пощечину, а то и две. Или больше.

– Девушка, – позвала стюардессу. У вас вон там свободное местечко. Можно я…

Едва подали трап на посадке, она выскользнула из самолета и уже через час подъезжала к затейливому особнячку на окраине Одессы, так и не сумев решить, как же ей держать себя при предстоящей встрече с новыми знакомыми.

Несмотря на раннее утро, сквозь плотно зашторенные окна первого или, скорее, полуподвального этажа пробивался свет. Играла огнями вывеска. Как и было обещано, с явно потусторонним названием. Мефисто, царь тьмы, в честь которого и была названа ресторация, в своем рекламном воплощении изображался плотоядным хлыщем, без возраста и очевидных признаков ужасности. Более того, его смазливость наводила на мысль о существовании у темных сил нетрадиционной сексуальной ориентации.

Едва Лена приблизилась к особняку, двери широко распахнулись, и навстречу ей выкатилось что-то маленькое, блестящее, жестикулирующее. Елена Николаевна отшатнулась, но существо, оказавшееся лилипутом в швейцарской униформе, уже успело завладеть ее рукой.

– Ах, Елена Николаевна, ах, какая вы молодец! Надеюсь, добрались нормально?! Вы прекрасно выглядите сегодня! Впрочем, как и всегда! Ну, что же мы стоим, проходите, пожалуйста! Милости просим, же ву при, как говорится! – приветливо рокотал нагловатый швейцар таким неподходящим для него густым баритоном.

Лене удалось вырвать руку у сопровождающего только внутри особняка, где карлик несколько присмирел и чинно-благородно предложил ей оставить «манто» в гардеробе и пройти в Розовый кабинет, где «милостивой государыне Елене Николаевне была назначена аудиенция». Свое приглашение необычный швейцар должен был повторить дважды, потому как «милостивая государыня» восхищенно и растерянно оглядывалась по сторонам.