Андрей Комаров - Сообщество лояльных ведьм

…Векшин, заранее вызвавший машину из группы и отпустивший водителя, гостеприимно распахнул перед ней дверь раритетной теперь правосторонней «Тойоты».

– Время еще детское. Может быть, прокатимся по знакомым местам? – предложил он.

– У тебя же, кажется, дела, – сказала Елена.

– Я соврал.

– У тебя же кино украли! – попыталась задеть за живое Елена Николаевна.

– Общение с тобой как раз и должно вдохновить меня на поиски в правильном направлении. Поверь мне, я знаю. Ну и, кроме того… Ты теперь мое самое главное дело! – пустил в ход он свой последний аргумент.

– Хорошо, будем считать, что я не расслышала твоей грубой лести. И куда же мы поедем? – спросила Елена.

– Я предлагаю на Приморский.

В машине Векшин пытался трижды ее поцеловать, раз семь взять за руку и один раз обнял. Сопротивление было почище французского.

– Смотри на дорогу. Ты сможешь меня поцеловать, только тогда когда я разрешу! – говорила Елена неприступная и сегодня особенно прекрасная.

– Ого! У нас что, теперь все будет по-новому? – спросил он.

– А у нас «будет», ты думаешь? – спросила она.

– А ты?

А на Приморском бульваре и в его окрестностях окончательно прощалось с одесситами и гостями города южное лето. Каштаны изрядно поредели, и заходящее октябрьское солнце в эту минуту мало чем напоминало любвеобильное июльское и даже сентябрьское. Векшин припарковал машину на стоянке неподалеку от Оперного театра, и они направились к памятнику Дюку Ришелье. Наблюдательный прохожий наверняка заинтересовался бы этой странной парой. Мужчина и женщина медленно брели по бульвару, не пытаясь даже заговорить или «соприкоснуться рукавами».

«…Вот здесь он меня угостил растаявшей шоколадной конфетой».

«…Вот здесь, кажется, она устроила мне маленький ревнивый скандал».

«…А вот тут он прижал меня к каштану, расстегнул лифчик и попытался залезть под юбку».

«…По-моему, на этом дереве сидел ошалелый кот, и мы вместе со всеми обсуждали варианты его спасения».

«… А здесь я увидела его с этой крашеной дурой. Наверное, и ее он тоже уверял, что она отлично целуется».

Они дошли до скамейки, где сиживали когда-то, уселись на нее и, не сговариваясь, начали осматривать сиденье. Нашла Елена: «Паша+Лена=Amoure». Векшин вырезал эту сентенцию тщательно и глубоко, будто предвидя, что через несколько лет ее будут инспектировать заинтересованные лица.

Елена Николаевна провела рукой по щербатой доске.

– А я так и не поняла, когда ты успел это написать. Ночью что ли?

– Захотелось сделать сюрприз любимой девушке. Тогда я еще мог позволить себе поступать как мальчишка.

– А-а… Понятно.

– Что тебе понятно? – насупился Векшин. А потом вдруг подхватил молодую женщину на руки. Она ойкнула, но не сделала попытки освободиться.

Векшин поцеловал ее в висок. Она вздохнула и попросилась домой. Паша отвез ее в гостиницу. Чего там лукавить, ему действительно нужно было подключаться к поискам «Другой жизни». Но сначала он путем шантажа («если не согласишься, назову твоим именем главную героиню фильма, когда найду его») и угроз («будешь меня сердить, опубликую мемуары с эротической версией наших с тобой взаимоотношений») заполучил у Елены обещание встретиться с ним завтра.

Еще один одесский день Векшина должен был завершиться работой. Проводив Лену до дверей ее номера, он помчался на киностудию, где в 361 кабинете производственного корпуса обосновалась его съемочная группа, а также круглосуточный штаб по поиску исчезнувшего фильма «Другая жизнь».

Елена Николаевна, не раздеваясь, забралась с ногами на кресло и призадумалась. Она прислушивалась к себе и не могла разобраться, чего ей хочется больше: немножко порыдать или хорошенько поесть. А еще лучше поесть и выпить. Елена была из тех женщин, у которых нервное расстройство вызывает аппетит. И поскольку понервничать ей сегодня пришлось достаточно, желудок возопил. Несмотря на ужин в ресторане, где она, признаться, попросту рисовалась перед Векшиным. В конце концов, резонно решив, что пореветь ей будет удобней на сытый желудок, Елена решила, как следует перекусить. Больше всего ей сейчас хотелось жареной картошки с грибами, но в условиях южного да еще ночного города такое меню было из разряда несбыточных. Елена Николаевна решила заказать еду в гостиничном ресторане. К шашлыку, например, она относилась тоже очень хорошо, видимо в силу генетических причин: прадед ее по материнской линии был армянином из Тбилиси. Но телефон ресторана в ответ только пульсировал короткими гудками, и Елена Николаевна решила спуститься вниз, чтобы добыть еды во что бы то ни стало. Кто сказал, что женщины бывают хищницами только по отношению к мужчинам?