Андрей Комаров - Сообщество лояльных ведьм

– А о нем я скажу вам непосредственно за ужином, хорошо? – сказала Елена.

– Идет.

– Я буду готова через полчаса.

Уходя, она улыбнулась ему. А у него наконец-то появилась возможность собраться с мыслями. Последняя мысль родилась только что. Улыбка, где он мог видеть эту улыбку? Улыбку, придающую лицу какое-то отсутствующее нездешнее выражение. Улыбку-мечту. Улыбку-желание. Надо непременно вспомнить…

Самочувствие режиссера Катайцева оставляло желать лучшего. С ним разрешили говорить не более десяти минут. Сергей в двух словах рассказал Векшину о взаимоотношениях съемочной группы фильма «Другая жизнь» с клубом-рестораном «Мефисто».

– Так это еще и клуб?

– Да, Паша. Причем это не клуб в нашем нынешнем традиционном представлении: танцы, выпивка, развлечения… Хотя и это тоже. Но большую часть времени «Мефисто» – закрытое заведение.

Сергея Катайцева Павел знал еще по учебе во ВГИКе. Лет десять назад он сделал там дипломную картину, по общему мнению, относившуюся к категории авторского кино. Взаимная ирония зародилась в их отношениях уже тогда. Неприязни не было, нет. Но Сергей, своим кумиром считавший Тарковского, и Павел, клевавший носом на «Жертвоприношении», пикировались на тему «для кого снимать?» при первой возможности.

Сейчас их объединила другая тема: «где искать?».

– Как же вы на них вышли? Ты что, стал членом этого клуба? – спросил Векшин.

– Вовсе нет! Просто они заинтересовались фильмом. Прислали приглашение. Предложили помощь, – сказал Векшин.

– Интересно. А тебе не показалось это странным?

– Я тебя умоляю! Нормальный женский интерес к искусству кино, – поморщился Катайцев.

– Почему «женский»? – удивился Векшин.

– Так это же сугубо женский клуб, ты разве не знаешь?

– Так-так-так… А Лариса Андреевна, значит, президент этого клуба? Что, она действительно так хороша?

В затуманенном взгляде Катайцева блеснул огонек. Кажется, он даже сглотнул слюну.

– Необыкновенно, – подтвердил он.

– Чем же они увлекаются? Мужской стриптиз? Лесбос? Свободная любовь? – заинтересовался Векшин.

– Фу, Паша, не расстраивай меня. Мне нельзя волноваться. У них все гораздо серьезнее. Собственно, тебе самому лучше с госпожой Чайковской переговорить.

– Непременно, Серега. Ты сам-то что думаешь об этом заведении? – спросил Павел.

– Паша, чего мне о нем думать. Мне кино надо снимать. Пригласили, ну и спасибо им. Интерьер там шикарный. Прямо на наш сценарий ложится. Снимали при довольно большой массовке. Причем в съемках участвовали и члены клуба, по-моему. Так, Иннокентий Михайлович?

– Совершенно верно. Мы, разумеется, предложили им по 300 руб. за смену. Но они отказались. У них там, кажется, была какая-то своя вечеринка, – сказал Альтшуллер.

– Сергей, а ты чего-то подозрительного или странного во время съемок не приметил? Вон Иннокентий Михайлович считает, что в «Мефисто» весьма неблагополучная атмосфера, – спросил Векшин режиссера.

– Черт его знает. Я что-то этого не заметил. Бабы там шикарные – это точно. Но уж очень они… скажем так – «далекие», – сказал Катайцев.

– Не подкатить что ли? – спросил Паша.

– Не в этом суть. Просто они где-то далеко всегда, как будто не перед тобой, не здесь и сейчас находятся, а где-то в другом измерении. Смотрит она на тебя, а, кажется, будто сквозь тебя. Такая «вещь в себе», – туманно объяснил режиссер.

– Ты ничем их не расстроил, этих «нездешних» дам? – спросил Векшин.

– Исключено. Мы расстались довольные друг другом. Договорились о дальнейшем сотрудничестве. Хотели даже сфотографироваться на память.

В палату заглянула медсестра и сурово сдвинула брови.

– Серега, ешь побольше кашки и выздоравливай побыстрей, нам еще картину заканчивать, – стал прощаться Векшин.

Катайцев, криво усмехнувшись, слабо пожал им руки.

… Теперь, ожидая Елену и прокручивая в голове детали недавних событий, Павел вдруг почувствовал себя в центре какого-то неведомого, не подвластного ему сюжета. «Мефистофельский» кабак, исчезнувшая пленка, женщина, о которой он не может забыть ни на минуту и ее троекратное появление на его орбите. И что самое забавное: это ощущение неподконтрольности и абсурдности происходящего, похоже, начинало нравиться бывалому кинематографисту и пробуждало в нем азарт и интерес к жизни… А вот и она!

Елена уже стояла рядом и наблюдала за размышляющим Векшиным, глядя на него сверху вниз. Паша улыбнулся ей. На этот раз она осталась серьезной.