Стивен Фрай - Лжец

– Да что за разница? – спросил Пирси. – Какой-нибудь дурацкий виртуоз ножа из венгров.

– Я так не думаю, мой Дэвид.

Сэр Дэвид сцепил на затылке ладони.

– Дональд, послушайте меня. Если вы заставите ваш замечательный мозг потрудиться, то после должного переучета фактов, их сложения, вычитания, увязывания, подшивки и сметывания поймете, что счет составляет полтора к половине в вашу пользу. В вашем распоряжении техническая макулатура и половинка машины, которую ваш присутствующий здесь шахматный друг Кастор отдал вам в кембриджском сортире. А это главный трофей, дорогуша. Другая половинка, которую зацапали венгры, ни хрена не стоит без машинописных листков, которые вы столь сноровисто держали прижатыми к вашей впалой груди. Вы лидер в этой игре. Отдайте нам, как послушный мальчик, вашу добычу – и можете ожидать, что обратной почтой вам доставят рыцарское звание. А нет, так выбросьте ее на открытый рынок и станьте миллионером. Но хватит, на хрен, морочить нам головы. Мы люди занятые. Вы все поняли?

– Позвольте, а почему же вы решили, что у меня только одна половинка «Мендакса»?

– Донни, дорогой, вы только сию минуту сказали, что виртуоз ножа добрался до Поллукса раньше вас, не правда ли? Я так понял, что он убил беднягу не одного развлечения ради – и не для того, чтобы огорчить вас, юный Штефан.

– Нет, что до этого, тут вы правы. – Трефузис взял со стола пузырек и отвинтил его крышку. – Подкладка Мартиновой куртки была вспорота. Вынужден предположить, что у него забрали нечто.

– Ну вот, так чего же вы тогда… это еще что, господи боже?

Трефузис вылил лиловатое содержимое пузырька в стоящую перед ним на столе корзинку для бумаг.

– Небольшой фокус-покус, чтобы развлечь вас, – сказал Трефузис. Он чиркнул спичкой и уронил ее в корзинку. На миг над корзинкой вознесся большой шар сине-зеленого пламени, тут же съежившийся, оставив после себя густой дым. – Итак, с бумагами Белы по «Мендаксу» мы распростились, – сообщил Трефузис.

– Здоровенный, обвислый клитор, вот вы кто! – воскликнул сэр Дэвид. – Бессмысленный, слабоумный, спятивший старик Вы хоть понимаете, с чем играете?

– Я понимаю, что вас беспокоит, Дэвид, но вы не волнуйтесь. Пожарная сигнализация отключена. Я позаботился об этом еще в начале вечера.

– Вы, разумеется, сознаете, что расцеловались на прощанье с любыми шансами войти в правление Би-би-си, какие у вас когда-либо имелись, не так ли?

– Да я и не знал, что участвую в этом забеге.

– Единственный забег, в котором вы, друг мой, отныне участвуете, ведет к финишу, за коим вас ожидают десять лет налоговых инспекторов, дважды в неделю поднимающих вас на рассвете, и полицейские, останавливающие вашу машину четыре раза на каждые четыре мили, которые она проезжает.

– Не надо отчаиваться, Дэвид, – сказал Трефузис. – Я всего лишь устранил мое преимущество в счете. Теперь он равный. У меня одна половина «Мендакса», у убийцы, надо полагать, другая.

– Будьте вы прокляты от Гулля и до самого севера!

– Не исключено, что и буду. А до того времени, быть может, молодой Саймон сумеет помочь нам установить личность виртуоза ножа, если это теперь и впрямь так называется. Кто у венгров лучший наемный убийца, Саймон? Я знаю, это не по вашей части, но не зря же вы там работали.

– На самом деле виртуоз, которого они предпочитают использовать, немец, сэр. Поторговывает в своей лавочке под именем Альберих Голька.

– Понятно. И человек он, позвольте спросить, толстый и все такое?

– Очень толстый, сэр. Это почти и все, что о нем известно. Он толстый, он немец и он очень дорого стоит.

– Итак, венгры наняли этого полнотелого тевтона, чтобы тот перехватил «Мендакс» и поубивал всех, кто хотя бы отдаленно с ним связан. Я возвращаюсь к моему исходному вопросу. Зачем? Зачем было убивать Молтаи?

– Ну, сэр, такая у убийц работа. Убивать.

– Да, но только по приказу. А зачем приказывать этому Гольке убивать невинного скрипача?

Саймон вежливо пожал плечами; Хэмфри и леди Элен немного поерзали, распрямляясь, точно церковные прихожане, демонстрирующие сосредоточенность, с которой они внимают проповеди; сэр Дэвид Пирси зевнул; Штефан с жалким видом смотрел в окно; Дикон Листер по-прежнему перегораживал дверь. Эйдриан гадал, когда они наконец займутся им.

– Я спрашиваю себя, – сказал Трефузис, – почему вообще убивают людей? Их убивают из мести, в виде возмездия, в гневе. Убивают, чтобы сохранить тайну и обеспечить молчание, убивают, чтобы удовлетворить патологическую потребность и – или – приобрести материальную выгоду. Ни одно из этих оснований не может удовлетворительно объяснить огромную трату денег и риск, которые были сопряжены с тем, чтобы положить конец существованию безвредного венгерского скрипача. Подумайте еще и о том, как было совершено это убийство. Как жутко, публично, жестоко и некрасиво.