Владимир Щепак: Обыкновенное порно

– Ага.

– Эй! – возмутилась Ника, громко, вложив в свой голос недюжинный темперамент. – Будьте человеками! Дайте нормальный столик, новенькой! И выпить нам, плиз. Ты что пьешь? Понятно. Тогда, водку с кока-колой.

Наконец все угомонились заняв места вокруг «эстакады» сцены с шестом-палкой посредине. Наступила многозначительная двухминутная пауза. Ожидание действа. На сцене никого. В полной тишине плавно померк свет, заставив затаить дыхание и напряженно всматриваться в темноту до светлячков-мурашек замельтешивших в глазах.

Два прожектора вспыхнули острыми лучами одновременно с первыми аккордами музыки, выхватив из темноты две фигуры. Мужчина и женщина. Голые. Та та та таааа та та та таааааа… Резанули слух аккорды, шурупами ввинтились в мозг.

– Токката Баха – шепнула Ника, но Анка ее уже не слушала, она была там, всеми глазами и дыханием.

Две ночные бабочки попавшие в свет автомобильных фар бились на дереве в борьбе за свое право быть наедине друг с другом, а неумолимый свет преследовал их, брал за крылья разрывал переплетенные в страсти тела. И снова ночь, и снова свет, и тела, тела, тела в необузданной, пылкой любви и жестокой ненависти. Пламя забытого костра в ночи, несчастный бутон розы теряющий лепестки на безжалостном ветру. Вот так, вот так. Красиво, изгибая руки, плавно обнять за шею, едва коснуться волос, и губы близко, близко в предвкушении поцелуя. Вот так, вот так. Но едкий, бесцеремонный свет. Бессовестно вырвет из тени и покажет всем, то, что принадлежит, лишь двум влюблёнными. И снова битва, и снова агония, и стыд…

– Ты что, подружайка? – испугалась Ника, толкнув в бок забывшую дышать Анку.

Она была там! И поняла – смогла бы, сделать это и сделать гораздо лучше. Знала, чувствовала свое тело и скрытый ритм внутри, заложенный атомный заряд с пружиной-механизмом готовой лопнуть и выпустить в мир мегатонную мощь сексуальной энергии.

– Ты, это брось, так близко к сердцу все принимать. – не унимается Ника оперевшись своими грудями– дынями о край стола и положив на них руки. – Ты лучше пей.

Анка посмотрела на нее прозрачным взглядом, сквозь, вдаль, и залпом выпила свой бокал. Так вот что имел ввиду Виктор Семенович, когда сказал про полезный урок. Потом выпила еще, и еще, совсем не слушая болтовню Ники. Она провалилась, утонула в образах, что подсказал ей танец Тахи с ее партнером.

Вскоре все стали бурно расходиться, любезно прощаясь. Целая стая такси, роем белых мух, разлеталась в темноту. Виктор Семенович подхватил шатающуюся Анку за талию.

– Ну и надралась же ты, принцесса, сегодня.

– Спасибо, Вам, спасибо Вам – повторяла Анка заезженной пластинкой всю дорогу домой и тыкалась носом в щеку с шершавыми, седыми колючками. Дневная щетина щекотала кончик носа. Было приятно и смешно от этого. И Анка терлась о нее то подбородком, то носом и тихо смеялась.

Он с трудом поволок Анку по лестнице домой, она все норовила выскользнуть из рук и присесть на ступеньках, беззвучно сотрясалась в позывах хохота. Достал ключи придерживая разбушевавшуюся неудержимым весельем девчонку, открыл дверь.

– Сейчас буду танцевать для Вас токкату. У вас есть эта музыка? А что? У меня получится не хуже, я умею.

– Давай я тебя спать уложу. Больше так не пей.

– Неееееет. Я сегодня весь день повторяла Ваш утренний урок.

Схватилась за подол и стала снимать платье через голову, пошатнувшись повалилась на диван с задранным платьем.

– Расстегните мне пуговицы на горловине, я забыла.

Что он там делает? Сквозь ткань не видно. Почувствовала прикосновение твердых губ к своей груди. Нежно, нежно. И острый импульс, щелчком сухой ветки под ногами в сосновом лесу, пронесся по нервам вырвав невольный вздох похожий на всхлип, заставив мгновенно протрезветь. Свело судорогой колени. Она сейчас потеряет сознание. Как хорошо, как страшно, как страшно хорошо. Он не торопится открыть ей лицо и освободить руки попавшие в капкан черного платья. Она словно в мешке. Может это и правильно? Лучше напрячь слух и чувства и пытаться предугадать следующее действие. Он очень ласковый, боится причинить боль. Нежен и бережен с хрупким телом. Губы движутся вниз по телу до пупка. Хочется взвыть корабельной сиреной. «Ой. Я видела кошку во время этого. Как она ревела! А почему я не могу?» Почему она изо всех сил сдерживается, закусив до боли губу? Боязно. Может он не правильно поймет. Не поймет и остановится. «Отнесет в постель и скажет спокойной ночи» И тогда сердце разорвется от бешенного трепета и острого сожаления от неизведанного. Тело созрело и готово принять то что было в радужных фантазиях. Любопытно узнать. Что узнать? Странно… она и так это знает откуда-то, угадывает все свои ощущения. Так должно быть, и так может быть. Новизна в ожидаемом. «У него теплые руки!»