Стивен Фрай - Гиппопотам

Я слишком хорошо представлял себе эти сборища. Ничтожества в рыжих веснушках, дымчатых очках, дешевых костюмах, кольцах с печатками и кожаных мокасинах, измученные бритвенными порезами и синдромом кишечной колики, импортеры корейских стригущих машинок и управляющие тренировочными площадками для гольфа, заполонившие ныне все правления, комитеты и магистратуры страны, – что способны они увидеть в этой леди Понсонби-Смити-Твистлетон-Тра-ля-ля? [171] Первые из двух этих аристократических фамилий принадлежали людям, так или иначе связанным с Диз Бенджамином Дизраэли, графом Биконсфилд (1804-1881), евреем по происхождению, видным политиком и премьер-министром Англии в эпоху королевы Виктории. Все трое присутствуют в сборнике рассказов «Сказки Св. Остина» английского писателя П. Г. Вудхауза (1881-1975). Консерваторы, либералы или лейбористы, все они считают ее никчемным посмешищем.

Представляю себе, как Энни радостно предлагает:

– Разве не интересно было бы попросить герцогиню Кентскую открыть в колонии для малолетних новый туалетный комплекс?

Обмен насмешливыми взглядами, головы неверяще покачиваются, осыпая перхотью листки с повесткой дня.

– При всем уважении к леди председательнице, это было бы в высшей степени неуместно, – произносит некий подрядчик административного строительства, подразумевая, собственно: «Ладно, пташка, мы подумаем, спасибо. Ты просто закрой свой классный ротик и подпиши гребаный чек».

Бедняжка, все ее преступление в том, что она старается быть любезной.

– То, что ты делаешь, – сказал я, – невозможно не оценить. Господи боже, да взять хоть твою семью! Я предпочел бы иметь четверку замечательных, готовых принести пользу человечеству сыновей, чем четверку слабеньких стихотворений, покрывающихся плесенью в «Оксфордской антологии современной поэзии».

– Но у тебя ведь тоже есть дети.

– Это у Элен они есть. Я – олицетворение Дурного Влияния. Мне кажется, своих крестных детей я знаю лучше, чем Романа и Леонору.

– Тед, разве можно так говорить. Я уверена, ты чудесный отец, достаточно посмотреть, как ты ведешь себя с Дэви. Ты обращаешься с ним как с равным.

– Это я из тщеславия. Мне следовало бы обращаться с ним как со старшим.

– Ах, милый, я понимаю, о чем ты. Он тебя не очень донимает?

– Господь всемогущий, что ты! Сколько я представляю, школьные характеристики у этого мальчика будут почище, чем у святой Агнессы [172] Христианка 12-13 лет, в I веке от Р. X. выданная римским властям отвергнутым ею ухажером и замученная, поскольку предпочла смерть отказу от веры или невинности. .

– Теперь ты понимаешь, почему я сказала тебе, что тревожусь за него? Понимаешь, что это вовсе не истерика? Ему приходится очень трудно. Вырасти словно бы в тени такого мальчика, как Саймон. Я временами… а, вот и он!

Показался Дэвид, помахивающий набитой книгами сумкой.

– О чем это вы тут беседуете?

– О характерных отличиях десятилетнего «Макаллана» от восемнадцатилетнего. Я объяснил твоей маме, что десятилетний хоть и дешевле, да лучше.

– Совершенно с вами согласен, – сказал Дэвид. Нахаленок.

По пути к парковке я спросил у него, что он взял в библиотеке.

– Да так, книги.

Мне, впрочем, удалось, когда он забрасывал сумку на заднее сиденье «рендровера», углядеть одно из названий.

Название было такое: «Стаунтон. Анатомия лошадей». Оп-ля.

На этом мой доклад касательно леди Энн временно завершается, хоть я был бы не прочь порасспросить ее о том, что означают слова «в тени такого мальчика, как Саймон».

5. Ни в коем случае не увивайтесь вокруг Патриции. Она человек очень специфический, не стоит ее обижать.

Эта фраза недостойна тебя в каждой ее частности. Полагаю, я должен почувствовать себя польщенным картиной, которую рисует твое воображение: Патриция, позволяющая мне «увиваться вокруг» нее. Или тебе представляется, что я способен пасть на нее этаким орлом и изнасиловать? Хотя в ее случае правильнее сказать – встать на цыпочки и изнасиловать.

В том, что она «специфична», я нисколько не сомневаюсь. А о ком, черт подери, нельзя сказать того же самого? От использования слова «специфичный» всего один шажок до завершения телефонного разговора фразой «люблю тебя» вместо более привычных и желательных «пока» или «ну и иди в жопу».

Как бы то ни было, твои предостережения излишни, поскольку это она увивается вокруг меня.

После второго завтрака она отыскала меня в гамаке – я отдыхал в нем с «Телеграф» и стаканчиком обычного.