Стивен Фрай - Гиппопотам

– Я же должен был вывести машину, так? Слушайте, а к чему все эти вопросы? Такого рода вещи наверняка случаются довольно часто…

– Рада возможности сообщить вам, мистер Леннокс, что на самом деле, и это очень приятно, к нам в больницу очень редко попадают дети со следами зубов на пенисе.

– О.

– Да. И еще реже хирургу-травматологу, человеку очень занятому, приходится выслушивать россказни об уборных, мочеиспускании, молниях и переодевании, когда и дурачку понятно, что заляпанные грязью, спермой и кровью джинсы плюс истерическое состояние мальчика свидетельствуют совсем об ином.

– А, – произнес я, – ну…

– И уж совсем редким делает данный случай то обстоятельство, что ребенка привез к нам человек, в котором я мгновенно признала поэта Э. Л. Уоллиса, но который назвался просто Эдвардом Ленноксом.

– Да господи ты боже мой, если вы с самого начала знали, кто я…

– Этот самый Э. Л. Уоллис, – продолжала она, – объявляет себя отцом мальчика, а когда выясняется, что это полная ложь, просит меня поверить, что он, «очевидно», подразумевал отца крестного.

– Каковым и являюсь.

– Я думаю, мистер Уоллис, – сказала она, укладывая подбородок на сложенные ладони, – что вам следует немедленно назвать мне имена настоящих родителей мальчика, вам так не кажется?

Я оставил ее вопрос без ответа:

– Я хотел бы поговорить с Дэви.

– Если я позволю вам это, полицейские, когда я им позвоню, будут мной недовольны, я совершенно уверена.

– Полицейские? Вы что, с ума спятили? Какое, черт дери, отношение имеют ко всему этому полицейские?

– Пожалуйста, мистер Уоллис, не кричите.

– Простите, но, послушайте… – Я наклонился вперед и понизил голос: – Хорошо. Давайте говорить как взрослые, зрелые, повидавшие виды люди, идет? Признаю, история с молнией – чистой воды вранье. Но нельзя же, лишь потому, что с двумя влюбленными случилось такое несчастное проис…

– Дэвиду пятнадцать лет, мистер Уоллис. Я не сомневаюсь, что в мире богемы, в котором вы обретаетесь…

– Да-да-да. Ваши протухшие, полученные из третьих рук представления о богеме мне нисколько не интересны. Молодежь должна иметь право на эксперименты, так? Я хочу…

– У меня у самой сын одних с Дэвидом лет, мистер Уоллис!

– Ну, если на то пошло, у меня тоже, доктор Фразер. Она с ужасом уставилась на меня:

– У вас?

– Можете мне поверить. И если бы такое случилось с ним, думаете, я стал бы устраивать скандал? Разумеется, нет. Довольно поднять шум вокруг чего бы то ни было, и оно разбухнет, утратив свои истинные пропорции. Вы знаете, что такое юность. Чувство вины, обиды, гнев, агрессивность. Нет-нет. Раздувать из всего этого историю не следует ни в коем случае. Это не богемные идеи, а простой здравый смысл. Я абсолютно запрещаю вам обращаться в полицию. Да и родителям лучше ничего об этом не говорить, таков мой совет. А теперь, если позволите, я хотел бы увидеться с мальчиком.

Доктор Фразер, позабыв о блокноте, глядела на меня круглыми глазами.

– Ну и ну! – наконец произнесла она. – Должна сказать, мистер Уоллис, вы могли бы получить первый приз за одно только дьявольское самообладание. Так это и именуется «поэтической вольностью», да?

– Слушайте, идите вы к черту! – Я был уже сыт этой тугогрудой ханжой по горло. – Вы врач, а не дурацкий социальный служащий. Разве вы не приносили клятву, запрещающую распускать сплетни о личной жизни ваших пациентов? Иисусе Христе, женщина, что творится с этой страной? Почему таким, как вы, людям с командирскими замашками непременно нужно совать носы в чужую жизнь? Заштопайте мальчишке конец, дайте ему какие-нибудь таблетки и отправьте восвояси. Какое вам, к дьяволу, дело, как он получил это увечье и от кого? Просто-напросто оставьте нас в покое, ладно?

– Вам, возможно, интересно будет узнать, мистер Уоллис, что я член муниципального совета. Мировой судья.

– И член обществ «Кальвинисты против членососания» и «Домашние хозяйки против феллацио», нисколько не сомневаюсь. Мне решительно безразлично, на что вы тратите вашу личную жизнь. А вам должно быть столь же безразлично, чем занимается этот мальчик в своей. Вы врач, ваше дело лечить, а не проповеди читать.

Она смерила меня еще одним враждебным взглядом и протянула руку к телефону:

– Если я сию же минуту не получу имена и адрес родителей Дэвида, мистер Уоллис, то позвоню в полицию.

Я вздохнул:

– Что же, очень хорошо. Отлично. И полагаю, имена родителей девочки вам тоже понадобятся, чтобы вы могли вставить двум семьям сразу, так?