Светлана Борминская - Вы просили нескромной судьбы? или Русский фатум

– Ты? – удивился Чихмачян.

– Я, – кивнул Акимыч.

– А где Голда, кстати? – Чихмачян закурил, ревниво прищурился и выглянул из гаража. – Давно не видел чего-то...

– Мертвенький или – живой?.. – уточнил Акимыч. – Слыхал, у соседки Наташки книжку напечатали, муж хвалился. А Голда пропал, говорят, да... И Анжелику похоронили, светлая ей память... А тренер женской сборной по синхронному плаванью Закондырин гад вообще-то, – внезапно вспомнил Акимыч.

На Москву опустилась ночь. И бывшие компаньоны включили лампу в гараже, курили и размышляли: что им делать дальше?..

Акимыч еще не знал, что совсем скоро, когда он станет массажистом в сборной по синхронному плаванью, на чемпионате мира в Лондоне, в отеле «Мейбурн», он войдет в лифт и столкнется нос к носу с веселой и вусмерть пьяной Анджелиной Джоли.

– У вас есть 14 шиллингов?.. – машинально спросит Акимыч звезду мирового кино, и Анджелина Джоли повернется, чтобы должным образом ответить наглецу... Но когда увидит чистопородного, с кривыми ногами русского мужика, плоть от плоти земли русской...

В общем, у них случится полчаса такого потрясающего секса, что даже пол в лифте прогнется наподобие индейского каноэ.

Что касается денег, которых просил Акимыч, то с этим будет посложнее, ведь все деньги на Земле уже отданы кому-то в надежные руки, но ангелы и тут извернутся и найдут лазейку. Однажды, в Лас-Вегасе, Акимыч поставит на рулетку всю свою зарплату, и за какую-то минуту он получит стократный ее размер. Правда, это будет всего лишь раз, но Акимычу хватит.

– Сведу с ума практически любую, – будет подмигивать еще лет тридцать окрестным герлз Александр Акимыч Невменько, проживая остаток жизни в пригороде Флориды в доме с пластиковыми ультрамариновыми ставнями. А пока он лежал на замусоренном бычками пыльном диване в гараже и курил. И в клубах дыма ему чудилась Анджелина Джоли с усиками над пухлой верхней губой...

Если бы заправщик картриджей Иван Ильич Шишов знал, что все его слова, поступки, а также мысли, которые он имеет насчет своей невесты Нади, считываются в лэптопе Молодого ангела, то, пожалуй, подумал бы десять раз о том, что в этой жизни нам ничего не дается просто так и задарма.

Наденька, дочь министра московского правительства Липучкина, влюбленная в Ивана Ильича без памяти, была уверена в его искренней любви к себе и мило щебетала в трубку, уже час рассказывая Ивану Ильичу о выкрутасах своей морской свинки по имени Шуберт.

– Ванечка, – поинтересовалась она, – я тебе не надоела?..

– Черт, конечно, да, – вырвалось у Шишова. – То есть – нет! Надюша, любимая, я готов тебя слушать и слушать. Так что там с этим... боровом?

– С Шубертом? – вздохнула Надежда.

Так Шишов за вечер выслушал еще более двадцати минут пустой болтовни невесты и с облегчением отключил телефон, когда разговор закончился.

– Ненавижу, – перекосился он.

– А у меня личной жизни нет, – пожаловался приятель, слушавший «Иванушек», пока Иван Ильич слушал Наденьку.

Они сидели в шашлычной на углу Сиреневого бульвара.

– Жирная дура, – беззлобно выдохнул Иван Ильич. – Через неделю женюсь и заткну ей рот!

– Ты отличный парень. Высокомерный. Тебе нужно жениться, – согласился приятель.

– Мужская настойчивость – и все дела, – решительно вздохнул Иван Ильич.

– Хочу такую же, – задумчиво поделился приятель. – А сестры у Наденьки нет?

– Если б самому не была нужна, тебе бы отдал, – пожал плечами Шишов. – Сестры нет, она и без сестры выделывает, будь здоров!

– Что именно?.. – хмыкнул приятель.

– Вчера опять в зад машины въехала... У нее, по-моему, кистевой синдром, как вцепится в руль, так и едет. – Иван Ильич поморщился.

– А на чем она ездит?

– Серебристый «Сеат Толедо» с подвеской. – Иван Ильич мрачно смотрел на поток машин у светофора. – «Мой серебристый мачо!» – передразнил он Наденьку. – Дубина стоеросовая!

– Ататат, – согласился приятель. – А папа?

– Такой же... Неделю назад летал на горнолыжный курорт, сломал ногу и в загс, наверное, на костылях придет. – Шишов улыбнулся и потер руки, доставая телефон. – Зато платиновая мама у моей невесты ничего себе – блондинка будь здоров... Все, прощай, свобода, через неделю.

– Ну, куда пойдем? – огляделся приятель. – Или не пойдем?..

– Сейчас, позвоню. – Иван Ильич набрал номер. – Ненавижу Надькиного папашу!

– Почему? – Приятель придирчиво разглядывал длинные загорелые ноги официанток.