Беверли Бартон - Выход из мрака

— Расскажешь мне, что случилось? — спросил он. — Лейн, я здесь потому, что хочу тебе помочь. Хочу привести все в порядок, если смогу.

Ее холодный смех вызвал у него мучительную боль внутри. Не промолвив ни слова, она сказала ему, что предлагает он слишком мало и слишком поздно.

— Если наймешь Куинна Кортеса защищать меня, это облегчит твою совесть?

Она превосходно знала его. Даже столько лет спустя все еще могла заглянуть ему в душу. Лейн была единственной способной видеть что-то за наружностью дерзкого скверного парня. Единственной женщиной, искавшей в нем хорошие черты.

— Да, это будет первым шагом. В конце концов, ты знаешь лучше, чем кто бы то ни было, что, живя в этом городе, я наделал немало зла. Надо начать с чего-то, чтобы загладить свою вину перед тобой… и Уиллом…

— Он не желает иметь с тобой ничего общего.

— Что? — Джонни Мак замер на месте. — Он знает, что я его отец?

Лейн остановилась и повернулась к нему:

— Да, знает. И боюсь, в настоящее время ненавидит тебя.

— Ты рассказала ему обо мне?

— Нет, но жалею об этом. — Она негромко застонала, словно пытаясь отвратить нависающую беду. — Рассказал ему Кент. И отнюдь не доброжелательно. Сорвал весь свой гнев и ненависть на Уилле.

— Мерзавец!

— Еще какой. Ему нравилось причинять боль Уиллу, потому что он твой сын. И мне, потому что… Кент Грэхем был не особенно порядочен.

Сказать, что Кент был не особенно порядочным, было сильным преуменьшением. Наподобие того, что на Аляске зимой прохладно.

— Откуда Кент узнал, что я отец Уилла? — Джонни Мак схватил Лейн за плечи, хотел встряхнуть, но вовремя сдержался..

— Шарон написала предсмертное признание. — Вымученная улыбка Лейн ожесточила ее лицо. — Она все сообщила Кенту. Как мы одурачили его, заставив поверить, что Уилл его ребенок. Облегчала свою совесть. — Лейн заколотила кулаками по груди Джонни Мака. — Дура, дура! Всю жизнь только и думала о деньгах. Но когда поняла, что умирает, ее начала мучить совесть. Ей и в голову не пришло, как эта правда отразится на Уилле. Она никогда не ставила на первое место благополучие своего ребенка.

Джонни Мак сжал запястья Лейн одной рукой, прекратив ее удары. Она сверкнула на него глазами с откровенной ненавистью. Холодная, горькая правда открылась Джонни Маку, словно слепящая вспышка.

— Сколько ты заплатила Шарон?

— Что?

Схватив за плечо, Джонни Мак встряхнул Лейн. Мягко, но сильно.

— Скажи мне правду. Сколько ты заплатила Шарон за моего сына?.

— О! — Рот ее изумленно раскрылся. В глазах заблестели слезы. — Пятнадцать тысяч долларов. Я попросила их у папы в виде свадебного подарка.

— Продала своего ребенка. — Джонни Мака душил гнев. У него зачесались кулаки. Сейчас ему была бы кстати боксерская груша. Или Кент Грэхем. Или Бадди Лоудер? — Почему Лилли Мэй ничего не сообщила мне об Уилле? Она уже почти десять лет знает мой адрес.

— Не знаю, почему не сообщила тебе и почему не говорила мне, где ты находишься. Но думаю, она делала то, что считала для Уилла наилучшим, так же как я. Уезжая, ты поклялся, что никогда не вернешься. Махнул рукой на Ноблз-Кроссинг и всех его жителей. Мы неплохо обходились без тебя. Не нуждались в тебе.

— Но сейчас нуждаетесь, верно? Во всяком случае, Лилли Мэй думает так.

— Она боится, что меня обвинят в убийстве Кента, и если я…

— Ты не будешь осуждена за убийство Кента, даже если и прикончила этого сукина сына. — Джонни Мак взял Лейн за подбородок большим и указательным пальцами. — Слышишь? Куинн Кортес не проиграл ни единого дела. И сегодня же ночью я ему позвоню.

Стоя на крыльце, Лейн смотрела, как Джонни Мак садится в машину и выезжает задом. Завтра он должен был приехать к обеду познакомиться с ее сыном. Напросился, показав, что в какой-то мере остался дерзким, невоспитанным парнем. Возражения ее пропускал мимо ушей. Она не представляла, как не пустить его, когда он явится, разве что вызвать полицию. А в данное время вмешательство местных властей нежелательно.

Джонни Мак вновь ворвался в ее жизнь ураганом, желая, нуждаясь, требуя. И давая обещания. В прошлом он ни разу не давал ей обещаний и, тем не менее, разбил сердце.

«Я хочу познакомиться с Уиллом… Я позвоню Куин-ну Кортесу, он будет готов вылететь первым же рейсом в Алабаму, когда потребуется нам… Ты не будешь осуждена за убийство Кента, даже если и прикончила этого сукина сына… Я ни за что не причиню тебе боли, Лейн. Ни за что…»

Он больше не причинит ей боли, и не потому, что пообещал, а потому, что она ему этого не позволит. Кент уничтожил ее наивность, способность легко верить в доброту других. А Джонни Мак дал ей понять глупость любви со слепым обожанием. Когда-то она любила его всем сердцем, беззаветно. Но теперь не любит никого, кроме Уилла и Лилли Мэй. Джонни Мак уже не может причинить ей боли. Но может причинить боль Уиллу.