Клаус Хоффманн - Южная трибуна

– Передай-ка сюда еще бутылку.

– Не сейчас, мы уже почти приехали.

– Итак, все слышали? – это командует стройный усатый парень, одетый как все они.– Через полчаса после окончания игры встречаемся здесь. Только в этом случае все уедете без выбитых зубов.

Группами приехавшие направляются к кассам, а некоторые прямо к воротам. Их то и дело задирают дюссельдорфские болельщики. Прелюдия.

– Стой, сумку придется сдать на хранение, – распорядитель всерьез намерен свести потребление алкоголя на стадионе к минимуму.

– Это почему еще? Там одно пиво.

– Бутылки вносить на стадион запрещено, – продолжает настаивать высокий, атлетически сложенный распорядитель.

– Прямо сдохнуть можно. Уж и выпить нельзя ничего с собой принести.

– Лучше не спорь, парень, а то вообще останешься за воротами.

Угроза мгновенно приводит Калле в чувство. Черт бы его побрал! К счастью, распорядитель не заметил небольшой плоской бутылки под курткой.

Клаудиа ушла на несколько шагов вперед, теперь она посмеивается над ним…

– С тобой потом автобус не найдешь, если тебя развезет.

– То есть как это развезет? С такой крошечной дозы? – хорохорится Калле. – Глотни, сразу настроение поднимется, – он протягивает ей водку.

– Отстань со своей гадостью. Видно, что ей противно.

– «Фортуна»! «Фортуна»! – раздалось неподалеку, всего в нескольких шагах от них.

– Давай отсюда быстрей, только чтоб пятки сверкали, – крикнул Калле и потянул ее за руку.

Уже убегая, они услышали, как позади началась свалка. В таких случаях достается обычно приезжим болельщикам.

– Давай скорее в наш сектор.

Впереди бежит парень с татуировкой, которого он отшил в автобусе. Все-таки

мы немного того, собираемся смотреть футбол, а видим лишь половину игры, вторую половину деремся», – мелькнуло в голове у Калле.

– Ура, мальчики, «черти» появились, теперь-то они разберутся с этими свиньями, – крикнул кто-то в их секторе.

«Разберутся» – это хорошо сказано. Пользующиеся скандальной славой, всюду появляющиеся исключительно в клубной форме, болельщики из Дортмунда не знают удержу. Калле видит лишь заключительную сцену, рискнув наконец спуститься немного по лестнице.

Явно напуганная, Клаудиа забилась в середину толпы. Калле вытащил ее на лестницу.

– Погляди, обычно я с ними, – гордо показал он на дерущихся.

– Давай лучше уйдем, – попросила Клаудиа. – Все это не имеет никакого отношения к футболу.

– Уйти сейчас? Да ведь все только начинается по-настоящему! – Калле в родной стихии.

– Не очень-то ему здорово, – злорадствует один из болельщиков «Боруссии», наблюдая, как обрабатывают коваными сапогами поверженного дюссельдорфца.

Калле бросил взгляд на новые свои сапоги, купленные на «блошином рынке». Выглядят в точности, как те внизу, такие он и хотел. В кованых сапогах тебя все уважают. Но тут изнутри к горлу подступил предательский тошнотворный комок.

Драго заметил Калле и крикнул:

– Эй, Калле!

Стоявшему рядом с ним парнишке он объяснил:

– Смотри-ка, Калле тоже здесь!

Калле протянул Драго спасенную бутылку.

– Возьми, а то у тебя такой вид, будто срочно требуется пропустить пару глотков.

– Спасибо.

– Второй номер Бернд Шторк, третий Майнольф Кох, четвертый… – диктор на стадионе зачитывает составы команд.

– Пошли, игра началась, хватит с них пока, – гаркнул Манни, у которого, как всегда, под курткой темно-зеленая полевая форма.

С боевыми возгласами в честь «Боруссии» все рассаживаются по местам.

– А ты почему не поехал с нами? Боялся, что надают по мордам? – начал приставать, как того и опасался Калле, один из парней. – Да мы любого положим на лопатки.

– Просто я захватил с собой подружку. А она предпочла ехать автобусом.

– А, это та малышка, – парень мимоходом удостоил Клаудиу внимания.

– Ладно, пойдешь с нами. А то ты всегда норовишь увильнуть, как начинается дело. Мог бы и показать уже, на что способен, – принялся подкалывать Калле Картошка.

– Да ты окурком своим подавишься, если я разойдусь, – безуспешно пытается защищаться Калле.

– Хватит болтать! – сидящий рядом парень кладет конец судилищу.

Счастливчик вне себя от возмущения:

– Что это за безобразие? Бабам у нас не место. Кончится тем, что она схлопочет пару раз по роже и расхнычется.

«Что же мне придумать, – теряется в мыслях Калле. – Я ведь должен доказать им, что не слабак».

– Вне игры, идиот, вне игры!