Оксана НеРобкая - Лизать сахар. Жизнь втроем

– Пора бы. А то после Джордана смотреть не на что.

– Завтра они играют с «Орландо Мэджик». У меня хорошие предчувствия. Джален Роуз неплох в передачах и подборах, заценим.

Нельзя сказать, что Томас фанател от баскетбола. Иногда играл, конечно, с парнями во дворе. Ради развлечения. Матчи родной команды всегда отслеживал, болел. А вот трансляцию бокса никогда не включал. Начинал злиться. Если бы в детстве ему выпал шанс, он бы стал великим спортсменом. Но не было денег. Проблемы и разочарования всегда упираются в проклятые деньги…

Может, философ и утешил бы Томаса тем, что бедность – не порок. О, он отлично знал: бедность действительно не порок, а мать всех пороков. Если бы Мэдди не удерживала его, он уже давно снова занялся бы разбоем или торговлей наркотиками, что приносило хорошую прибыль. Но Мэдди – единственный близкий человек. Она просила не делать этого. И он не делал. Их встреча, пожалуй, была самым светлым событием в жизни. Он до сих пор разводил руками: как? Как стройная, умопомрачительно привлекательная мулаточка из Саут Сайда могла обратить внимание на никчемного белого янки?

Однажды полулегальные дела привели Томаса в черный квартал, что было весьма небезопасно. Он шел по улице, ловя ненавистные взгляды. Рядом остановилась полицейская машина. Копы поинтересовались, какого черта его сюда занесло и изъявили намерение силой вывезти его, чтобы не портить отчетность по преступлениям. Пришлось спасаться бегством. Нырнул в подворотню, натолкнулся на девушку. Должно быть, она наблюдала за ситуацией и решила помочь. Схватила за шиворот, затащила в подъезд. Стояли не шелохнувшись, вслушиваясь в полицейскую сирену. Когда звук стих, рассмеялись. Через час он покидал черный район, довольный удачной сделкой. Кроме того, завтра его ждало свидание с темнокожей девицей. На нейтральной территории, разумеется.

Через месяц после знакомства Томас и Мэдди стали жить вместе. Поселились в одном из дешевых многоквартирных домов в районе даунтауна. Мэдди оказалась до комизма правильной девочкой. При том, что выросла в бандитской части Чикаго. Парадокс быстро объяснился. Троих ее братьев убили в перестрелке, другой мотал срок, сестра умерла от СПИДа. Девушка панически боялась любой преступной деятельности, ведь она унесла жизни самых родных людей. Мэдди обнимала возлюбленного, плакала. Когда родилась дочка, Томас пообещал, что покончит с незаконными делами.

– Крайтон! – напарник кивнул в сторону барной стойки. Намечалась заварушка.

– По какому праву? Ублюдки! – вопил буян.

Сэр, извините. Сэр, мы вынуждены выпроводить вас на свежий воздух, сэр, – бубнил Джонсон, помогая Томасу выволочь незадачливого посетителя из помещения.

– Спасибо, мальчики, – подмигнула официантка Жози. – А то он чуть все бокалы не перебил.

Жози была пышнотелая, сексапильная барышня с эффектной родинкой на правой щеке. Она сама вполне бы справилась со смутьяном, но зачем выполнять мужскую работу? Официантке нравился Крайтон. Она то и дело угощала его безалкогольными напитками, низко наклоняясь над стойкой, демонстрируя глубокое декольте. Там было на что посмотреть, но Томас предпочитал глядеть в глаза, чем приводил Жози в еще большее волнение. Это забавляло мужчину. Он любил шоколадную Мэдди, но что плохого в невинном флирте?

…Стрелки часов, висевших на размалеванной черно-красной стене, показывали четыре утра. Бар закрывался в пять. Сегодняшняя смена выдалась необычно тихой и бесконфликтной. Если не считать двух русских, выпивших больше галлона водки и затем затеявших дружеский кулачный бой, да героинщика, который от нехватки средств на очередную дозу вскрыл себе вены прямо в туалете клуба. Слава богу, быстро обнаружили, вызвали скорую. Помереть не помер, зато успел написать кровью на зеркале трагичный слоган «Life is shit». Крайтон прочитал и поморщился. Он был не так уж не прав, этот наркоман…

Предрассветный город еще не выпал из ночного анабиоза. В центре располагались тысячи офисов, поэтому в столь ранний час здесь не было ни души. Томас любил темноту. Обычно после работы он сразу мчался домой, но сейчас его что-то удерживало. Он решил немного пройтись и направился в сторону East Harrison Street. Она была недлинной и располагалась перпендикулярно известной городской улице – Michigan Avenue, пересекавшей Чикаго с севера на юг. Сворачивать на нее Томас не стал. В этой части авеню представляло собой «Золотую милю» – с самыми дорогими бутиками, музеями, банками. Ведь это все не для него. Лишний раз чувствовать никчемность не хотелось.