Виктория Токарева - Мужская верность

Наверное, он шептал ей о том, что они вернутся домой и в четыре руки вымоют полы, чтобы смыть следы чужого страдания и угасания. Карина – молодая и сильная, вымоет полы не шваброй, как это делала бы я, а руками и тяжелой тряпкой, крепко прижимая тряпку к полу.

Автобус остановился перед крематорием. Крематорий был выполнен из бетона, как все современное строительство. Неподалеку виднелась деревня, и солнце светило по-деревенски – просторно и простодушно. Ему здесь ничего не мешало. Надвигалась весна. Еще одна весна в моей жизни.

Подкатил второй автобус. Из него стала выходить основная масса провожающих – друзья Нади и Денички, ученые-шестидесятники.

Поношенные лица, поношенные одежды. На фоне яркого неба и снега они выглядели как кучка человеческого хлама. Но глаза – молодые. Они, наверное, не заметили, что постарели.

Ко мне приблизилась одна из них, в джинсах. Студентка, пожилой курс.

– Меня зовут Света, – представилась она. Я ждала отчества, но его не последовало. – Я работаю с Денисом в одной лаборатории.

У Дениса, между прочим, тоже есть отчество. Ну да ладно.

– Мы знаем, что Денис разговаривал с вами по телефону…

Я кивнула. Значит, приходил и докладывал. Делал достоянием общественности.

– Вы знаете, он просто расцветал после ваших бесед… Он становился совершенно другим… Вы ему очень помогали. Спасибо вам от нас всех.

– Пожалуйста…

Мы замолчали. Свете что-то мешало.

– Извините… – решилась она. – Но вы не могли бы и дальше разговаривать с нашим Денисом?

Я сделала плавный жест в сторону Карины. Карина стояла в трех шагах, подставив лицо солнцу. Южные люди особенно скучают по теплу.

Света посмотрела в сторону Карины, подумала и сказала:

– Это совсем не то…

– Ну почему же? – спокойно возразила я. – Она может дать гораздо больше.

– Вы меня не поняли.

– Поняла.

Химия и физика. Интеллект – это химия. Химические процессы в мозгу. А тело – физика. Ее груди как тугие шары. Она может родить ему ребенка, и Деничка познает чудо отцовства.

А поговорить… Подумаешь… Можно и не говорить.

Зал крематория с высокими потолками, наподобие церковных. Женщина – ритуальный работник, тактично руководила прощанием.

Света подошла к гробу, наклонилась к уху Нади и стала что-то нашептывать. Что она говорила? Может быть, успокаивала: все проходит хорошо, много цветов и людей, Надя в гробу выглядит замечательно… Может быть, убеждала Надю не волноваться за оставшихся. Денис ухожен и присмотрен. Не пропадет.

А может быть, Света советовала Наде быть эгоисткой: сбросить все земное, приготовиться к трудностям нового пути и выдержать их.

Света шептала, шептала, и я видела: лицо Нади становилось светлее, спокойнее, как будто она все слышит и приемлет.

Света отошла. Створки под гробом раздвинулись, пахнуло жаром.

Гроб стал медленно опускаться в адскую топку.

Деничка качнулся, как будто хотел упасть на гроб. Я инстинктивно схватила его за руку. Рука крупно дрожала. Казалось, Деничка был подключен к высокому напряжению. Это и было ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ. Я посмотрела в его лицо. На нем было такое горе, из которого не всплыть.

Когда я вернулась домой, муж уже спал. Я раздевалась в прихожей и слышала, как он ворочается. Скрип пружин был недовольным, как ворчание…

Муж повертелся, потом встал. Нарисовался в дверях.

– Надю похоронили, – объяснила я свой поздний приход.

Муж промолчал. Причина была уважительной.

– И чего? – спросил он.

– Мы думали, ее муж помрет от горя, а он все это время спал с медсестрой.

– Ну и что? – спокойно отреагировал муж. – Можно умирать от горя и спать с медсестрой. Одно другому не мешает.

– Мешает, – не согласилась я. – Взаимоисключает.

Я вспомнила два лица Денички. Одно – возле Карины, светящееся счастьем, другое – у гроба, под высоким напряжением горя. Деничка был подлинным тут и там. Одно другому действительно не мешало, как будто находилось на разных сторонах одной монеты. Денис действительно умирал от горя, но живой в могилу не полезешь, и он спал с медсестрой. Он так выживал. А еще ему нужен был человек, с которым можно было бы все озвучить и осмыслить. И все его преданное окружение заботилось, чтобы у Денички была физика и химия. Можно понять…

Понять можно, а принять нельзя.

– Тебе звонили, – сказал муж.