Борис Хазанов - Нагльфар в океане времени

«Так в чем же дело, кто тебе мешает?»

Помолчав, она сказала:

«Погадай. Я знаю, ты умеешь».

«О чем?»

«Обо мне. О нас обоих…»

«Чего же о нас гадать, с нами и так все ясно. Я, например…» «Не о тебе речь!»

«Ты должна знать, — сказал он наставительно, — что я не гаданьями занимаюсь. Я враг суеверий. Положи на место!»

Она кружилась, размахивая трубкой, подхватила со стола жестянку из-под монпансье, служившую табакеркой. «Кому сказано, — продребезжал его голос, — это не игрушка…» Она набила трубку и искала глазами спичечный коробок.

«Дед, ты куда?»

Он шаркал к двери, поправляя на ходу подтяжки.

«Тебе наплевать, что у меня больной позвоночник, больные почки, и вообще трудно сказать, какой орган у меня в порядке. Сколько раз я говорил, закрывай плотнее все двери…»

Вдруг он остановился, и в ту же минуту в подвальную комнату постучали.

Почти сразу же стучавший вошел в комнату. Он оказался инспектором дымоходов. В правой руке он нес портфель, вернее, то, что было портфелем лет тридцать назад, левой прижимал к груди кошку. Кошка смотрела на деда и девочку розоватыми, как у всех альбиносов, глазами, отливающими серебром. Инспектор был хилый человек несколько испитого вида, прилично одетый в поношенный костюм и галстук, и с порога отвесил присутствующим сдержанно-церемонный поклон.

«А-а… — сказал дед с видимым облегчением. Но в этом «а-а» присутствовало и некоторое разочарование, как у больного, который приготовился к опасной операции, а оказалось, что операция откладывается. — Сколько лет, сколько зим».

«Лето, уважаемый, в наших краях короткое, глядишь, и осень на дворе, — отвечал инспектор дымоходов, явно намекая на цель своего прихода. — Какой чудный кот. Ваш?»

«Вас что, управдом прислал?» — на всякий случай спросил дед, опускаясь в кресло с безглавой птицей. Девочка сидела на кровати, держа во рту огромную трубку. Инспектор пристроил портфель у стены и гладил кошку.

«А вот это нехорошо, — сказал он. — В таком помещении курить не положено. И вообще: что это за занятие для молодой барышни?» Неожиданно белая кошка выпрыгнула из его рук. Девочка проворно вскочила, но кошка юркнула у нее между ног.

«Позвольте, где же кот?» — воскликнул гость.

«Это породистая кошка, — сказал дед, приняв величественную позу в кресле. — У нее должны быть хозяева».

«Да, но… Она только что была здесь».

«Тысячу раз говорил, закрывай плотнее дверь…»

«Дверь была открыта!» — уточнил инспектор.

«Вы не ответили на мой вопрос: вас направил ко мне управдом? Можете сказать мне об этом прямо, я в курсе дела…»

Инспектор дымоходов развел руками.

«При чем здесь управдом? У него свои обязанности, у меня свои… С вашего разрешения, я сяду. Кстати, о зиме. Будьте добры, барышня, не в службу, а в дружбу…»

Девочка мрачно подала ему портфель. Инспектор вынул папку и принялся распутывать завязки, они не поддавались, он помогал себе зубами. «Но меня все-таки интересует, — говорил он, кусая завязки, — куда могла деваться киска. Где у вас дымоход?»

«Извините, — сказал дед. — Я человек немолодой, возможно, мне изменяет память… Если не ошибаюсь, мне уже приходилось вам объяснять, что в комнате дымоходов нет. Если вы пришли по заданию управдома, так прямо и скажите».

«Что значит в комнате, — возразил инспектор, — разве это комната? Или, может быть, у вас есть другая комната?»

«Вы правы, — заметил дед. — Это не комната. Это чертоги. Я живу в чертогах…»

«Зима — дело нешуточное. Начало отопительного сезона, — сказал инспектор, надевая очки. — Необходимо своевременно подготовиться. Необходимо обеспечить тщательный контроль. Некоторые квартиросъемщики недооценивают важность этой задачи». Девочка следила, как он водит пальцем по воображаемым чертежам.

«У меня такое впечатление, что в этом доме вообще нет дымоходов по той простой причине, что в нем нет печей, — сказал дед. — Логически рассуждая, дымоход предназначен для отвода дыма. Об этом говорит уже само слово».

«Ошибаетесь, уважаемый. Дымоходы были, есть и будут. Дом спроектирован в конце прошлого века: чем же, вы думаете, он обогревался?»

«Вали отсюда», — проговорила девочка.

По лицу гостя было трудно понять, слышал ли он эти слова. Он поправил очки на носу и приосанился.

«Ну! — сказала она зловеще. — Кому говорят? Инспектор сраный… А ну греби отсюда!»

«Люба, — произнес дед, полузакрыв глаза, — что за выражения…»