Домой, домой, с коробкой, домой, бегом…
Но Аннелисе и фру Сейделин было по пути с Рут – они жили на Бредгаде. Пришлось часть пути идти вместе с ними. И Рут шла с коробкой в руках.
– А я хорошо знаю, что там, – сказала Аннелисе. – Ее мне должны были подарить. Но это неважно, пусть будет тебе.
Она посмотрела на мать, и фру Сейделин, изогнув шею, улыбнулась ей сверху. Рут несла коробку, но, в сущности, это была не ее коробка, а коробка Аннелисе.
– Мама, – спросила Аннелисе, – а можно Рут пойдет к нам и покушает с нами?
– В Сочельник-то! – сказала фру Сейделин. – Я думаю, что ее маме это не понравится.
– А завтра?
– Завтра у нас будет полон дом гостей. Но в какой-нибудь другой день Рут, пожалуй, может прийти. Подумаем, когда вернемся с отдыха…
Рут шла с коробкой и радовалась, что ей не нужно идти к Аннелисе, это было бы ужасно. Наконец они остановились у перекрестка, где им предстояло расстаться.
– До свидания, Рут, передай привет маме. Счастливого Рождества… Пойдем, Аннелисе.
Но Аннелисе не пошла за матерью. Голубая варежка крепко держала Рут за руку.
– Пока, пока, пока! – кричала Аннелисе и прыгала вокруг Рут, глаза ее тоже прыгали и сверкали из белого и голубого. И вдруг Аннелисе очутилась где-то далеко на улице и кричала что-то о том, что Рут должна прийти и они будут играть. Рут не отвечала ей и бежала во всю прыть. В коробке что-то постукивало. Может быть, это всего-навсего пара ботинок. Но, добежав до своего угла, Рут вдруг поняла, что это такое. Девочке показалось, что ее толкнули в грудь, и она остановилась, чтобы отдышаться. «Ой, нет», – выдохнула она, но знала: в коробке кукла.
– Мама! – закричала она, прежде чем открылась дверь. – Мама, посмотри! – И Рут была уже в комнате и рассказывала залпом обо всем – о магазине, об Аннелисе, о фру Сейделин, о том, что она должна прийти к ним в гости, кушать и играть. – Ты разрешишь, мама?
– Конечно, – согласилась мать. Она все еще сидела за машиной, блестящее колесо вертелось.
– Мама, я знаю, что это кукла, я знаю. Потому что Аннелисе хотелось куклу, но куклу подарили не ей, а мне. Я знаю.
– Вот как, – сказала мать, следя глазами за узким швом, бежавшим из-под иголки.
– Мама, да ты не слушаешь?
– Нет, я слушаю, Рут, я только немного устала.
– Мама, ты не должна уставать, не должна!
– Не должна? Нет, конечно, это я только так говорю, я совсем не устала. – Глаза матери не отрываясь следили за швом.
Рут прокралась в спальню и закрыла за собой дверь, ей хотелось остаться наедине с коробкой. Если взять острые ножницы и проделать маленькую дырочку? Нет, коробку нельзя портить, ее надо хранить вечно, и бумагу, и бечевку тоже.
Но узел не такой тугой, нельзя ли… Да. Нет… Но узел развязался сам собой, бумага соскользнула в сторону. А крышка приоткрылась как раз настолько, что туда можно было просунуть палец. Сверху лежала мягкая вата. Рут подсунула палец под нее и нащупала куклу, ее волосы. Это были настоящие волосы, а не нарисованные на фарфоре, как у Ингеборг. Теперь коробка совсем открылась и можно было видеть всю куклу. Рут стояла почти не дыша. Она не могла дышать. Она стояла тихо-тихо, не решаясь пошевельнуться. Кукла лежала с закрытыми глазами, но, когда Рут очень осторожно поставила коробку стоймя, кукла открыла глаза, медленно открыла свои голубые-голубые глаза… Нет, это было уж слишком. Рут не отважилась еще раз взглянуть на куклу и положила коробку – пусть кукла спит. На ней было голубое платье, голубые чулки и башмаки, у нее были светлые настоящие волосы, как у человека. Ее звали Аннелисе. Аннелисе Сейделин – вот как ее звали. Ей не нужно было придумывать имя. Оно у нее уже было. Рут боялась закричать и поэтому не смотрела на куклу. Она быстро положила розовую вату сверху, закрыла коробку крышкой, обернула бумагой, стараясь складывать ее так, как она была сложена раньше. И таким же узлом завязала бечевку. Теперь никто не заметит, что она открывала коробку.
За обедом Рут чуть не рассказала маме об Аннелисе, Аннелисе Сейделин, ее имя так и вертелось у нее на языке; Рут ерзала на стуле и смеялась про себя: вот мама сидит, как всегда, и ничего не знает.
Посуда была убрана, и Рут, видя, что мать надевает шляпу, спросила:
– Мама, а теперь мы пойдем смотреть большую елку?
– Сначала мне нужно отнести платье, а когда я вернусь, мы пойдем.
– А мне можно сейчас пойти с тобой, мама?
– Нет, я поеду на трамвае, мне надо торопиться. Ты пока побудь одна…
Читать дальше