Эдуард Лимонов - Священные монстры (портреты)

"1984" - разумеется, несправедливая книга. Доведенные до абсурда ее положения легко опровергнуть. То, что секс - преступление против партии опровергает то обстоятельство, что сталинская России поощряла семью и секс, ведущий к деторождению - мать-героиня пользовалась почетом в советском обществе. А ранние большевички Арманд, Коллонтай, Лариса Райснер пропагандировали свободную любовь. Правда, позднее от экспериментов отказались, но еще долго физиологические нужды мужчин партии легко удовлетворяли женщины партии. На это с неодобрением указывали критически настроенные современники. Другой тоталитарный режим национал-социалистический в Германии обязывал своих эсэсовцев иметь двоих жен для воспроизводства потомства, а за вермахтом неизменно следовали полевые публичные дома. Так что сенсационно звучащая в бестселлере фраза ложь и подлог.

Вообще вся история Винстона Смита - как его завлекала в ловушку полиция мысли - распадается, поскольку Смит никакой опасности в романе не представляет - он послушный мелкий чиновник, винтик и только безумная власть может подавлять таких вот винтиков. Как я уже отметил в "Дисциплинарном Санатории": какими бы бессмысленными не казались "репрессии" Сталина и борьба Гитлера с политическими врагами - это не были бессмысленные акции. "Репрессии" преследовали определенные политические цели. Неубедительно написанная книга "1984" имеет другую убедительность - ее аргументация - в радикальных ужасах. Присутствует даже пытка с помощью крысы. Устрашения Оруэлл добивается, все-таки он талантливый писатель, хотя у него отсутствует магистральная, главная тема в творчестве. "1984" и "Ферма животных" всего лишь одна, поздняя сторона его творчества. Ренегатская. Так необходимая Западу, как впоследствии, в 1975 году был необходим "Архипелаг ГУЛАГ". Его издатель Виктор Голланц послужил лишь детонатором в оглушительном взрыве успеха Оруэлла. Далее астрономическими тиражами его стали издавать другие.

Но талант есть талант. Даже в "1984" есть за что снять шапку перед Оруэллом. За страницы, посвященные жизни "пралов". "Когда они молоды, они бывают даже красивы" - с удивлением замечает Оруэлл и здесь слышны интонации старого мрачного Ницше, наблюдающего за "шандалой" с любопытством. Естествоиспытателя, наблюдающего за насекомыми.

У Миллера есть две удачные книги. "Tropic on Cancer" и "Happy days in Clishy". "Тропик Козерога" и все остальные нексусы и плексулы лишь неудачные, разжиженные, рыхлые повторы "Тропика Рака". "Тропик Рака" вышел в 1933 году. Выпустил его в "Обелиск Press" издатель Каханэ в Париже, отец издателя Мориса Жиродиа, который, в свою очередь, позднее напечатал в "Олимпия Пресс" "Джанки" Берроуза и "Лолиту" Набокова.

1932 и 1933 были годами богатыми и книгами и событиями. В 1932 Нобелевскую премию получил Иван Бунин, а бывший гвардейский офицер Горгулов убил (на книжной ярмарке!) президента Франции Поля Думера. В 1932 вышло "Путешествие на край ночи" Селина и в 1933 "Тропик Рака".

Богемная книга о жизни журналиста и корректора в англоязычной газете в Париже, о его скитаниях, выписках и его достаточно убогом сексе. Однако, этой книге суждено было стать символом освобождения для пуританской Америки, а затем и для всего остального мира. Интересно, что уже в конце 80-х годов в "Herald Tribune" появились в двух номерах отрывки из воспоминаний шефа Генри Миллера, ответственного секретаря газеты, где он работал. Так вот, шеф утверждал, что Миллер был "парень без девушек", что лично он никогда не видел Миллера с девушкой. Что жил Миллер не так уж и плохо жалованье позволяло ему жить нормально, что свою богему Миллер придумал.

Возможно, придумал. А скоре нет. Что мог знать редактор о личной жизни своего сотрудника. Мало, то же, что и мать девушки двадцати лет знает о ее личной жизни. Миллер появился в Париже уже достаточно зрелым человеком, а книгу свою знаменитую написал, когда ему было уже под сорок. Было ли "все это" или "всего этого" не было, никак не важно. Важно, что на свет появился вот такой statement, "Tropic of Cancer". Statement о свободной жизни, о легких девушках, о незамысловатых мыслях, выпивке и странных людях. Появилось на свет евангелие индивидуалиста. После 1-ой мировой войны, после Вердена, где забивали в жертву богам Войны 80 тысяч человек ежедневно (в обеих сторон, со стороны и Антанты и немцев) - мир остро нуждался в таком Евангелии индивидуальной свободы.

Странные люди у Миллера это более всего русские и евреи: Таня, Карл и другие. Интересно, что написавший свою "Down and out in Paris and London" Оруэлл, населил свою книгу такими же странными типами: там вовсю расположились русские, официант Борис - здоровенный русский бывший офицер. Русские населяют и парижские книги Ремарка. Странный русский всегда находится рядом с главным героем, это вторая мужская роль - он как бы supporting actor.