Эдуард Лимонов - Священные монстры (портреты)

В первый раз Ленин заслужил ссылку всего навсего за то, что участвовал в собрании студентов, где обсуждались вопросы студенческого самоуправления. И только. Это обстоятельство достойно упоминания.

У меня было множество встреч с Лениным. Помню, что году в 1992, кажется, в один из моих коротких приездов, мне позвонил фотограф из "Paris-Match", друг писателя Патрика Бессона, и сообщил, что по идее Бессона хотел бы поснимать меня в квартире-музее Ленина на rue Marte-Rose. Квартирой владела ФКП (Французская коммунистическая партия, рядом на лестничной площадке жил человек, надзиравший за музеем. Фотограф договорился, и в назначенный день мы встретились у дома Ленина, поднялись, вызвали консьержа-коммуниста и начали работать. Вначале попросили разрешения переставить вещи на письменном столе Ленина, и я сел за сто, спиной к камину. Клац-клац-клац - фотограф действовал со вспышкой. На кухне старозаветные трубы вентиляции должны были выводить чад с кухни Ленина. Фотограф сделал снимки на кухне. Удивили меня две узкие металлические кровати в спальне: совсем стерильные, солдатские какие-то. Фотограф поставил меня в спальне между двумя этими солдатскими кроватями и заставил взяться руками за обе спинки. Я не знаю, где сейчас эти фотографии, в 1993 году устами члена Политбюро Ги Ермье ФКП отреклась от меня. За мой национал-большевизм. Тогда с июня 1993 года французская пресса массированно громила заговор национал-большевиков, обнаруженный все то же прессой. Национал-большевиками называли нас - редколлегию газеты "L'Idiot International" всего 30-40 интеллектуалов. Так что и фотограф ФКП и "Paris Match" очевидно сочли публикацию фотоснимков моего визита на улицу Мари Роз несвоевременной.

В 1993 году, 16 сентября, я приехал в Россию. В один из дней между 16 и 20 сентября, когда Ельцин огласил свой Указ № 1400, я и Тарас Рабко посетили музей Ленина. Тарас был тогда любопытным подростком-холериком, студентом юридического факультета Тверского университета. Он затащил меня в музей. Уже в конце визита меня узнали вдруг сотрудницы музея и радушно повели показывать и те комнаты музея, бывшие закрытыми для обычных посетителей. (Впрочем, может быть, по каким-то причинам эти комнаты были закрыты именно в эти дни.) Удивили меня костюмы Ленина: архи-буржуазные тройки, галстуки в горошек, массивные туфли на высоком каблуке. Женщины любезно сообщили мне, что Ленин был 163 сантиметра роста, а Сталин 164 сантиметра. Я подумал тогда, как должно быть был далек маленький Ленин в этих жилетках и галстучках от революционных солдат в шинелях, матросов, крестьян в армяках. Ленин выглядел разительно эмигрантски, швейцарцем этаким, явившимся в мерзлую страну. К счастью для него, ему не пришлось проходить через всеобщие выборы: с такими внешними данными, и в таком костюмчике, он бы никогда не выиграл. Чужой. Музей закрыли сразу после октябрьских событий.

Моя книга "Убийство часового", включавшая в себя собственно книгу "Убийство часового" и "Дисциплинарных санаторий" поступила из типографии 18 сентября 1993. Вышла она в издательстве "Молодая Гвардия". Директор издательства и моя редактория, кстати сказать, уговаривали меня написать книгу о Ленине для серии "Жизнь Замечательных Людей". Возможно, получилась бы неплохая книга, но меня привлекали другие дела.

Приехав в конце октября 2000 года в Красноярск, я попросил друзей снять для меня квартиру, так как намеревался писать книгу об Анатолии Быкове. Квартиру мне нашли в центре города в пятиэтажке на пересечении улицы Горького и улицы Ленина, за каким-то деревянным домишкой, заключенным в забор. Домишко и забор были завалены снегом по самые уши. Только через несколько недель во время оттепели, когда снег на вывеске растаял, я обнаружил, что дом, оказывается, - музей, и музей он потому, что здесь, ожидая, когда вскроется Енисей, чтобы ехать в Шушенское, бывал, жил и ночевал Владимир Ленин. Происходило это в 1897 году за 103 года до моего появления там. Каждое утро, вставая писать книгу, я глядел на окна Ленина, и здоровался с ним.

Недалекие идиоты всякие журналисты и журналистки вякают порой, что Ленин разрушил старую Росси. Россию, справедливости ради, следует заметить, разрушила февральская революция. Ленин в это время жил в Швейцарии, в Цюрихе. В городе этом скопилось во время войны немало беглецов из воюющих стран. Поэты, дезертиры, художники, всяческий богемный люд, политэмигранты собирались в кабаре "Вольтер", куда нередко приходил и Ленин - русский политэмигрант. В этом кафе часто выступал, читая свои стихи, глава дадаистского движения румын Тристан Тцара, там же бывал еще один впоследствии знаменитый человек, в те годы он был лишь известен, как один из крупных художников дадаистов Италии, граф Юлиус Эвола. Впоследствии граф Эвола из дадаиста превратился в ученого эзотерика, наконец, в философа традиционализма. Его книги "Языческий империализм", "Скачка на тигре", "Борьба против современного мира" после 2-й мировой войны имели такое же влияние на правую молодежь, как книги Маркузе на левую.