Синтия Суонсон - Книжная лавка

– Ой, чуть не забыла!

Фрида выходит из-за прилавка и наклоняется поправить завалившуюся книгу на полке с классикой – увесистый том «Кентерберийских рассказов» Генри Чосера, книги, которая никогда не потеряет популярность. Возможно, всему виной удалая Батская ткачиха.

Я думаю о Линнее: раз ей нравится Шекспир, может, и Чосер заинтересует? Надо будет посмотреть, что у нас есть, и выбрать для нее несколько книг: Чосера и, наверное, Эдмунда Спенсера, раз она любит классику. Из писателей начала века можно предложить Джозефа Конрада и Джорджа Бернарда Шоу, а из современного – авторов-женщин: Кэтрин Энн Портер и Фланнери О’Коннор. Для разнообразия.

– Заходил мальчишка Хансен, – говорит Фрида, – сын твоих соседей. Попросил передать спасибо и сказал, что читает книжку снова и снова. Ждет не дождется новых историй.

Фрида делает шаг назад, настороженно глядя на Чосера, но тот стоит ровно и не падает. Тогда она поворачивается ко мне:

– Про что это он?

– Мама!

Я открываю глаза и осматриваюсь по сторонам. Перед глазами все плывет.

– Мам, ты меня слышишь? С тобой все нормально?

Кто-то дергает меня за рукав. Я прихожу в себя, и из тумана выплывает лицо Мисси. Она смотрит на меня с беспокойством. Сейчас девочка напоминает мне актера, который играл психиатра в какой-то телепередаче: его пациентка споткнулась на тротуаре, ударилась головой о каменную стену, полностью потеряла память и не могла вспомнить даже собственное имя. Психиатр смотрел на пострадавшую с таким выражением лица, будто не просто хотел ее вылечить, но и глубоко переживал за ее судьбу.

Мисси смотрит на меня точно так же. Белокурые волосы собраны в хвостики с двух сторон, красные банты подобраны в тон клетчатому платью. Она хмурится и от этого кажется старше своего возраста – тут я с тревогой сознаю, что по-прежнему не знаю, сколько ей лет. Наверное, детям примерно по пять или шесть, но это только мои догадки. Я не знаю, когда у них день рождения. Они почти наверняка двойняшки – пока ничто не противоречит моей теории, – но хотелось бы знать наверняка. Ох, ну и нелепое же у меня воображение: как можно постоянно видеть сны о выдуманной семье и детях – и не знать, сколько им лет и в каком порядке они родились?

– Все хорошо, солнышко! – Я осматриваюсь. Окружающий мир обрел четкость, мы находимся в обувном отделе большого магазина. Я здесь ни разу не была. Обычно я езжу за покупками в «Манки уорд» на Бродвее или в «Мэй Ди-энд-эф» в центре города – я заходила туда в реальной жизни, пытаясь найти коралловое платье. Магазин из моего сна немного похож на «Мэй Ди-энд-эф», но в этом отделе я точно никогда не была. На ярко-желтых, красных и синих полках аккуратно расставлены детские кожаные ботинки, теннисные туфли и резиновые сапожки. Я хожу за покупками в «Мэй Ди-энд-эф» уже много лет, но ни разу не заглядывала в отдел детской обуви, хотя знаю, где он находится: на втором этаже, рядом с дорогими платьями и пальто. Поблизости нет ничего похожего. Наверное, мы в каком-то другом магазине.

К нам торопливо приближается продавец, несущий целую охапку разноцветных картонных коробок. На груди у него висит табличка с именем «Ричард», а над именем красуется знакомый логотип «Мэй Ди-энд-эф»: вместо дефиса нарисован силуэт треугольной крыши центрального магазина, хорошо знакомый всем покупателям. Значит, это действительно «Мэй Ди-энд-эф», но либо они недавно поменяли местами отделы, либо мы в другом магазине этой сети. Так и хочется спросить, что это за место.

– Я принес разные модели для обоих детей, – сообщает Ричард. Я поворачиваюсь налево и впервые замечаю, что рядом сидит Митч, болтая ногами в воздухе и глазея по сторонам.

– Сейчас самое время для покупки школьной обуви. Большинство осенних моделей уже на распродаже, а весеннюю обувь еще не привезли. Вы наверняка подберете несколько недорогих и качественных пар.

Я улыбаюсь:

– Невозможно угадать, когда дети вырастут из старой обуви.

Уже не первый раз собственные слова вызывают у меня оторопь. Откуда я знаю такие подробности?

– Сначала для юной леди…

Ричард открывает коробку и вытаскивает пару коричневых туфель с ремешком. Мисси грациозно приподнимает ножку, как Золушка, примеряющая хрустальный башмачок. Продавец надевает туфлю и застегивает ремешок. У Мисси изящные ступни, как у меня: я всегда гордилась своими ногами и считала их чуть ли не главным своим достоинством. Судя по тому, как сидят туфельки, моя воображаемая дочка пошла в меня.