Борис Карлов - Судьба

На пути в зал Семёну Степановичу то и дело попадались на глаза странные личности. Некоторые были похожи на тех, которых он уже видел на Невском — в коже и с цепями. У других на головах разноцветным гребнем стояли волосы. Кто-то вырядился в русскую расшитую рубаху и лапти. «Артисты, наверное», подумал Конюхов.

Директор усадил земляка в самый первый ряд и с явным облегчением распрощался.

В зале было душно. Люди сидели и стояли в проходах, что-то выкрикивали и свистели. Изредка странные возгласы или даже тычки доставались сзади и по его адресу. Но Конюхов напряжённо смотрел прямо перед собой, не оборачиваясь.

Наконец ведущий объявил в микрофон непонятное, похожее на «АВИ?А-ВИА», публика взорвалась, свет погас и представление началось.

С самого начала происходившее на сцене, вызывало у Семёна Степановича противоречивое впечатление. Музыку он не понимал и не пытался понять; странные ощущения вызывало именно действие. С одной стороны всё было так, как надо: мужчина в строгом костюме выходил к микрофону и говорил проставленным голосом правильные слова и фразы. Девушки и юноши в спортивном под счёт «делай раз! делай два!..» строили пирамиды. Это было хорошо и знакомо, но что-то было не так. Казалось, что-то самое главное, от чего публика ведёт себя так восторженно и вызывающе, ускользает, проходит мимо него…

Опять заболело сердце. Семён Степанович сунул валидол под язык и перестал думать о непонятном.

После того, как закончилось первое отделение, в зале зажёгся свет и началась неразбериха. Конюхов решил не вставать и вообще уйти по окончании самым последним, чтобы не корячится в толпе.

Прошли мучительные полчаса, во время которых ему ходили по ногам, а на сцене громко настраивали электрогитары.

Но вот свет опять погас, и луч прожектора высветил молодого человека с развязными манерами, одетого в рваньё. «Свинья, свинья», — послышались голоса сзади.

Дымя папиросой, Свинья сразу вступил в конфликт с ведущим, перебив его на полуслове.

— Вообще-то мы «Автоматический удовлетворитель». Аппарат — говно. Начнём?..

Зазвучал плотный, напряжённый бас и электрический аккомпанемент гитары. Свинья запел — хрипло, противно и лениво. Опустившись на корточки, он выступал только для той кучки людей, которые тянули к нему руки, столпившись в проходе.

Было громко и страшно. Семён Степанович сидел, истекая холодным потом и держась рукою за сердце. Он не мог встать, не мог позвать на помощь.

Музыканты устроили бессмысленную потасовку, а затем изобразили групповой половой акт. Свинья подошёл к краю сцены, прямо к тому месту, против которого сидел Семён Степанович, и стал плевать в зал. Слюна его была красного цвета!..

Всё поплыло перед глазами Семёна Степановича, рука его потянулась в карман за лекарством, но поздно.

— Ты смотри, как нализался! — проворчала уборщица, когда была уже ночь, и все разошлись. — Надо бы милиционера позвать…

Милиционер вызвал «скорую», которая отвезла тело куда полагается в таких случаях.

Семён Степанович умер. Царство ему небесное. Да здравствует рок-н-ролл.