Эдуард Лимонов - Лимонов против Путина

После этого убрали зал. Оставили расстрелянных чеченцев и подкорректировали действительность согласно тому, как им хотелось ее представить обществу. И пригласили проверенных нескольких журналистов, а операторы ФСБ сняли зал на видео. На видеокассете ФСБ, показанной телеканалами, видны мощные бомбы, заботливо оголенные, а к ним ведут провода, и уходят эти провода куда-то в потолок зала. Ни один независимый журналист не видел зал Театрального Центра на Дубровке до того, как его прибрали чекисты. На кассете инсценировка.

Позднее непослушный тогда еще канал НТВ продемонстрировал другую видеокассету, снятую одним из заложников, а также фотографии, снятые другим заложником (украинцем) втайне от террористов. На этих видео-документах можно видеть, что на месте самой большой бомбы-фугаса — бомбы нет. Есть сумка (вдвое меньше бомбы на видео чекистов) и никакие провода никуда не ведут, тем более к потолку. Сотрудники ФСБ прибрали зал и пристроили бомбу и провода, чтобы оправдать свое злодеяние против невинных российских заложников, вот в чем дело. Не было риска взрыва здания — вот что! А именно риск взрыва приводится властью как важнейший аргумент оправдания штурма. «Мы не смогли спасти всех», — сказал президент. Вы убили их, господин Президент. Вы и Ваши сотрудники спецподразделений, все утро маскировавшие трупы. Без колебаний, не рискуя собственной жизнью.

Национал-большевики объявили Путина ответственным за жертвы Беслана. Вот как увидели самое начало бесланской трагедии немецкие журналисты из журнала «Шпигель», составители книги "01.09. Бесланское досье". Приведу самое начало предисловия. « Ранним утром 1 сентября 2004 года из рощицы на одном из холмов Сунженской гряды вышел в путь отряд из тридцати одного мужчины и двух женщин. Вооруженные гранатометами, пистолетами, ручными гранатами, снайперскими винтовками и автоматами, люди шли захватывать школу № 1 в Беслане, городке в соседней Северной Осетии. /…/ В течение нескольких дней террористы подвергали истязаниям, по официальным данным, 1120 заложников, 331 из которых погибли, в том числе 186 детей — от первоклассников до грудных. 783 получили ранения — и среди них опять масса детей. А Беслан, дотоле идиллический городок на фоне Кавказского хребта, стал воплощением горя, городом, который обречен жить с не утихающей болью.

Случись сопоставимое преступление в каком-нибудь немецком городке, во французской деревушке или в американской провинции, его лютая бесчеловечность на месяцы стала бы темой для СМИ во всем мире. И под давлением общественности власти были бы вынуждены скрупулезно расследовать преступление и как можно скорее сообщить об итогах.

Не то в России. Не то на Кавказе. Умалчивание и замалчивание за века стали здесь частью образа жизни. Они должны защитить от притязаний и претензий чужих сюзеренов. Потому вести расследование в среде тех, кого коснулось событие, здесь крайне сложно.

На Северном Кавказе все взаимосвязано. Каждого с каждым связывает или долгая дружба или глубокая вражда. Да и расстояния здесь скромные. От Беслана, находящегося в христианской Северной Осетии, до Грозного в мусульманской Чечне всего 100 километров. А между ними втиснулась маленькая и тоже исламская Ингушетия. Страны все карликовые, ожерельем окружающие Москву на расстоянии 1300 километров от нее. Здесь, у северных отрогов Кавказа, бывшая Советская империя раскололась на осколки, склеить которые у нынешней России не хватает сил. Напротив: война в Чечне расшатывает регион и позволяет то здесь, то там набирать силу сепаратистским движениям. В горах и лесах Чечни и Ингушетии идет подготовка исламских воинов Аллаха. И нападение террористов на Беслан было попыткой втянуть в войну Северную Осетию — республику христианскую и столетиями верную Москве.

Российские официальные органы, как могут, тормозят поток сведений о причинах и оценках событий. Снова махровым цветом расцвело приснопамятное с советских времен искусство дезинформации. Те же сведения, что доводят до общественности прокуратура, спецслужбы, армейские и милицейские чины, отражают, прежде всего, стремление скрыть собственные промахи и просчеты. А упущения и ошибки потрясают. Разрушенное здание школы № 1 ни сразу, ни потом не обследовалось как место преступления, как это полагалось бы по правилам криминалистики. Даже сам ход захвата заложников официальной стороной не выяснен в достаточной мере, по крайней мере, до общественности такие сведения не доведены. Очень многое неясно и с самим трагическим исходом , которому способствовал непрофессионализм тех, кто действовал от имени государства ».