Борис Карлов: Плагиат (Исповедь ненормального)

— Но ты же не знаешь?

— Я… не уверен.

— Я и говорю, что не знаешь.

— С кем она танцует?

— Не знаю. Чего-то меня немного… Не то, что глючит… Как будто срывает с резьбы. Правильно, скорей всего, глючит. Не выспался, натощак выпил…

— Ну и что?

— Кое-что случилось. Ну, на уровне пространственно-временной структуры. Как раз тут, рядом, под нами.

— Это не вредно?

— Нет, не думаю. Я исправлю… Уговори всех, чтобы Кира согласилась.

Барабанщик ударил по тарелке, всё стихло, раздались аплодисменты. Зюскевич, снова откуда-то появившийся в другом костюме и беспрестанно задававший идиотские вопросы, замолк. Оркестр разошёлся на перерыв, на сцене начался шоу-балет под фонограмму. Гусев и Берёзкина приблизились с разных сторон к столику одновременно. События вдруг начали развиваться столь стремительно, что я, если бы имел на голове шапку, крепко бы за неё ухватился. Я уже ничему не удивлялся и ни о чём не задумывался.

— Фу, совсем запарилась, — Берёзкина осушила бокал минералки. — Где мои семнадцать лет… Миня! Ты же уехал!..

— Я почувствовал себя хорошо и вернулся.

— Слишком хорошо. Какой-то ты подозрительно гладкий и трезвый. Неужели домой съездил и переоделся? Как будто вдруг помолодел.

— Кира, — произнёс Зюскевич, — я могу вернуть тебе молодость.

Вечером четвёртого апреля 1994 года полковник Коготь внезапно потерял сознание. До этого момента, весь день после ухода Веры Алексеевны, он сидел за рабочим столом и думал. Ему звонили, к нему приходили, он справлялся с текучкой на автопилоте, думая только об одном и беспрестанно глядя на стрелки вычурных часов — заставки хранителя экрана монитора.

В половине восьмого Вера условными фразами сообщила, что Зюскевич спустился в лабораторию. Она сделала всё, оставалось ждать. Но теперь это ожидание превратилось в страдания Прометея. Коготь больше не мог работать в фоновом режиме и приказал не беспокоить себя ни при каких обстоятельствах. Стрелка теперь как будто стояла на месте.

Но вот, в четверть десятого, голова вдруг закружилась, весь организм как будто пронизал ток, и Коготь вскрикнул и завалился набок.

Мгновение спустя он очнулся и быстро поднялся с пола. Обхватил голову руками, застонал от напряжения — и всё вспомнил. Он здоров. Он не выкурил отравленную сигарету китайского консула, потому что Вера его предупредила. А Веру предупредили те… которых для этого отправили в февраль 94-го.

Но почему он так счастлив? Почему так празднично на душе? Дело совсем не в чудесном избавлении от смертельной болезни. Он никогда не боялся смерти, а в последнее время успел смириться с её скорой неизбежностью. На столе, в деревянной рамке, портрет Веры. Он так привык видеть её каждый день, что сразу не заметил. Они женаты. Женаты и счастливы вот уже второй месяц. Поэтому так празднично на душе.

Через минуту Коготь вспомнил всё и насторожился. Если кто-то один из этих двух баловней судьбы передумает… Мало ли что может случиться? Попадёт в аварию и станет калекой, сядет на иглу, впадёт в депрессию… Тогда всё пропало. Конечно, он не умрёт, потому что формула вакцины уже есть — её принёс в своей крови гений-изобретатель. Но зачем искушать судьбу и рисковать тем, что сложилось так хорошо. Надо забрать у этих двоих капсулы. Деликатно, так, чтобы они ничего не почувствовали. От этого зависит его счастье. Второй раз он не решиться сделать предложение женщине, которую любит уже более двадцати лет.

Через неделю, в назначенное время, из Москвы в Питер двинулась передвижная студия для записи клипа Кристины Орбакайте «Не виновата я» — в интерьере знаменитых «Крестов». Разрешение на съёмки было получено во всех инстанциях по личному ходатайству мэра города. Пока фура с логотипом «Золотой гусь» ползла по трассе, мы вдвоём с этим самым «золотым гусем» решили спокойно, для успокоения нервов, подремать в поезде, под стук вагонных колёс. Всю ночь я проворочался в бессоннице, слушая храп моего ещё более циничного друга.

На перроне Московского вокзала нас встречали. Не заехав к родителям, мы сели в одну машину и рванули на другую сторону Невы, в тюрьму «Кресты», где уже стояла наша студия и работала куча людей. Кристина прилетит завтра, только на один день съёмок, когда всё будет расписано по секундам. Роль следователя на допросе исполнял всенародный штирлиц Вячеслав Тихонов.

Мы познакомились с начальником тюрьмы Угрюмовым, и он повёл нас на экскурсию по местам, где не ступала нога постороннего. Я будто бы собирал материал для книги, Гусев будто бы хлопотал ради успеха своей падчерицы. Мы не боялись, что нас узнают: за десять лет здесь наверняка сменилось большинство служащих. А если кто-то и узнал, то он узнал и без нашего визита: наши морды давно были засвечены и всё чаще мелькали на ТВ.