Эдуард Лимонов - Палач

— Наташ, — обращается к ней Оскар, слыша красивую пустоту вокруг себя, пустоту, внезапно наполненную русским именем. И опять смотрит на Наташку.

— Что?

— Я люблю тебя…

На глаза Оскара вдруг внезапно надвигается пелена слез. Он представляет себе маленькую, совсем маленькую Наташку, бесприютно бредущую по снегу по улицам их столицы — Москвы, беззащитную перед снегом, холодом и опасностями, подстерегающими маленьких девочек. Как хорошо, как чудесно, думает Оскар умиленно, что Наташка спаслась, выросла и теперь лежит рядом с ним на другой подушке, такая миленькая, и медовая прядка спала ей на глаза. Как чудесно! Оскар шмыгает носом и, привстав на локте, смотрит на Наташку с болезненным умилением.

— Ты что, Оскар? — От взгляда Оскара Наташка медленно открывает глаза. — Ой, ты плачешь… Ты чего плачешь, О? Не плачь…

Сил у Наташки мало, потому она долго тянет руку к волосам Оскара, и, наконец достигнув их, теплая рука ложится на волосы, и Наташка так же медленно поглаживает волосы Оскара.

— Не плачь…

— Я люблю тебя… — всхлипывает Оскар… — Я очень тебя люблю… Ты моя девочка. Как хорошо, что ты есть… — И Оскар, вдруг глубоко и уже не сдерживаясь, плачет, не пряча лица. — О-о-ой! — стонет он.

— Эй, — Наташка как бы очнулась от сна, — чего же ты плачешь, если ты меня любишь? Разве плакать нужно, глупый? Нужно улыбаться…

— Я… Я не знаю как-к…

— Раскрываешь чуть-чуть рот и растягиваешь углы рта в стороны — получается улыбка.

Оскар старается последовать совету Наташки, но углы рта сползают у него вниз — опять в плачущую гримасу, и слезы текут не останавливаясь.

— Ооооо-ой!

— Оскар! — Наташка как будто начинает над ним смеяться. — Ты зальешь слезами всю мою постель. Перестань, глупый!

Оскар глядит неотрывно на Наташку — в джинсах и маленькой тишотке с надписью «Поверти сакс», и ему кажется чудом, как такая тоненькая и нежная Наташка умудряется спасаться в мире, полном страшных каменных зданий и твердых металлических машин. Оскар чувствует, как новая волна теплых слез надвигается ему на глаза, и, когда глаза так щиплет, что уже нет сил сдерживаться дальше, Оскар опять разражается приступом слез…

— О-ооо-ой!

— Эй, — Наташка внезапно привстает с постели, — О, ты перебрал героина, я же тебя предупреждала. Видишь, что происходит.

— Я люблю тебя больше всего на свете… — шепчет Оскар и чувствует, как ему необыкновенно приятно опять сползти в бессилие, слезы, вселюбовь и всепрощение… — Я люблю тебя, ты моя девочка… Моя девочка, — повторяет он, и уже не взрыв, но теплый кисель слез мягко поглощает его и он счастливо хнычет в этом болотце. — Поцелуй меня, бэйби, — просит он Наташку. — Поцелуй…

— Оскар, я буду злиться, перестань сейчас же плакать…

Наташка, немилосердно вытащенная Оскаром из мира ее — Наташкиных — грез, приподымается и садится в постели. Берет сигарету и закуривает. Выпускает дым…

— Но я не могу, — хнычет Оскар. — Не могу остановиться. Мне приятно плакать. Мне очень хочется плакать… Мне стыдно, но я не могу…

— А впрочем, плачь, — вдруг философски решает Наташка в пользу Оскаровых слез, — Все великие люди плакали. Франциск Ассизский тоже плакал… В экстазе…

Получив разрешение, Оскар ревет уже громко и безостановочно, перевалившись только на бок, для того чтобы найти в кровати и целовать Наташкины узенькие ступни, голые ступни, жалко торчащие из джинсов…

— Не могу тебе дозвониться уже несколько дней, Оскар. Таинственные похождения? Любовная история?

— Любовная история… — смеется Оскар. Два дня он провел вместе с Наташкой и ушел только потому, что Наташкин уик-энд все еще принадлежал ее официальному любовнику Джоэлу.

— Во-первых, я хочу сказать тебе спасибо, Оскар. Парти получилось великолепным. Великолепным… Не говоря уже об оргии… — Довольный Стив в трех блоках от Оскара издает в телефонную трубку смущенный гоготок… — Кстати, где ты взял Артура? Я ничего подобного в моей жизни не видел. Присутствие Артура, следует сказать, несколько поперчило наш секс… — Опять гоготок. — Я не представлял себе, что такое возможно…

— Все возможно в великом городе Багдаде — Нью-Йорке. За Артура, Стив, следует благодарить Габриэл, это был ее сюрприз.

— Конфиденциально, ты можешь мне объяснить, как это делается?.. Габриэл Крониадис, без сомнения, могущественная женщина, но труп… Не скажешь же ты, Оскар, что ее люди специально убили молодого человека, чтобы сделать тебе и твоим гостям сюрприз…