Эдуард Лимонов - Коньяк Наполеон (рассказы)

Я вспомнил буйно-волосатого Би-Би, трясущего лохмами, зажав стойку микрофона между ног.

— Что, тоже лысеет?

— Да? — Брижит ухмыльнулась. — Только ты никому об этом, ОК? Я тебе как другу. «Killers» — лысые… — Она фыркнула.

Можно было подумать, что она радуется тому, что ее boy-friend и его группа лысеют… Я хорошо знал Брижит. Больше трех лет мы общались едва ли не ежедневно. Я знал ирландскую семейку Брижит, ее трех рыжих сестер и двух рыжих братьев. Ее рыжего отца и блондинку с хриплым голосом — мать… Я знал, что Брижит, как у всех О'Руркс, необыкновенно развиты критические faculties. [14] Faculties (франц.) — cпособности. Что сна не прощает слабостей никому, ни родителям, ни boy-friend. Почему она с Дугласом? Потому что, сменив большое количество мужчин и, убедившись, что все они слабы, смешны, так и не найдя идеала, она предпочла парня, слабости которого она изучила. Дуглас брал ее out еще в старших классах школы.

Тощая, молочнокожая, рыжая Брижит всегда нравилась мне, но между нами всегда стояла Дженни, а позже я оказался в Париже, а она прочно осела с Дугласом. Я тоже нравился Брижит, я был уверен в этом. Насмешница, она никогда не высмеивала меня. Я думаю, ей нравилась моя независимость и бычье упрямство человека из страны на темном дальнем боку глобуса, почему-то решившего стать великим писателем.

Вернулся Дуглас вместе с зевающими Жозом и Джефом. Мордатые и кудлатые вопреки только что выраженным Брижит опасениям, грубо двигая стульями, они уселись за наш стол. Я был представлен.

— И как ты можешь жить среди frogs, man? — сказал Джеф. — Они даже не говорят по-английски. Даже здесь, в «Меридиэн» — интернациональном четырех звезд отеле, а?!

Я хотел было сказать ему, что их американская наглость безгранична и простирается до полного игнорирования существования других языков. Но решил не задирать поп-звезд.

— В моем business народ говорит по-английски, — заметил я.

— У них у всех аррогантные рожи, — продолжал Джеф, рукою выхватив с тарелки Дугласа последний кусок ромовой бабы. — Смотрят на тебя, как будто презирают, за то что ты не frog. Thanks God, к вечеру мы будем в Англии. Пять концертов там — и домой! Уф, как мне хочется в Бруклин!

Все это могло быть равно и искренним кредо бруклинского патриота, и позой. Эти типы родились и выросли в стране, где вкус к publicity всасывается человеком с молоком матери. Быть американским патриотом все более модно. Я знал лучше Джефа (я много читаю), что ностальгия по trafic jam, по «Макдональдам» и «Натане» и родному захолустному Бруклину берет начало в пластик-эстетике Энди Уорхола. Панк-рок-звездам полагается говорить то, что говорит Джеф. До него тоже самое уже сказал Ричард Хэлл журналу «Интервью». Джеф не на того напал. Я оттянул в Нью-Йорке больше шести лет. Не зная, чем заняться, паразит на welfare, 1976-й, 77-й, 78-й я провел на Лоуер Ист-Сайд, где тогда родилось нью-йоркское панк-движение. Молчаливый, никому не известный, я во всем участвовал, был одним из первой сотни зрителей. Я слушал и видел Блонди, Ричарда Хэлла и Пластматикс, и Патти Смиф, и залетного Элвиса Костелло, когда все они еще были никто. На крошечной сцене темной дыры «CBJB». Что он мне выдает свой bullshit…

— Серьезно? — невинно спросил я. — А я себя здесь чувствую как рыба в воде. Рок-энд-ролл у них плохой, и, на мой взгляд, французам не хватает скорости, они движутся, как сонные, это да. Меня до сих пор раздражает, когда молодой парень в supermarket лениво укладывает в сумку продукты, не торопясь ищет по карманам money, не торопясь платит, а очередь ждет. На кой же и supermarket… А вообще-то они OK, French…

— Пора тебе, Эди, обратно в Нью-Йорк, — сказал Дуглас и засмеялся. — Домой.

«Домой» мне польстило. Дуглас как бы забыл, что я не американец. У нас было общее прошлое, и никто не задавался вопросом, сколько его, этого прошлого. Как глубок слой.

— Не могу еще, — оправдался я. — Американского издателя у меня нет. Найду, тогда привалю.

— В доме моей матери, на ее лестничной площадке освобождается appartment, — сказал молчавший до сих пор battery-man [15] Battery-man (англ.) — ударник в оркестре. Жоз. От Джефа его отличал только кривой нос. «Причина их патологической похожести в их густоволосости, — подумал я, — в челках до бровей».

— Сколько комнат? — спросил Дуглас.

— Две.

— Возьмем? — обратился Дуглас к Брижит.

— В Бруклин не поеду ни за что. Езжай сам. Я останусь на Уолл-Стрит.

Брижит допила вино.

— Что тебя не устраивает в Бруклине? — обиделся Джеф. — Ты снимаешь комнату на ебаной Уолл Стрит. За те же деньги ты могла бы прекрасно жить в Бруклине в двух комнатах. На две остановки subway дальше, через мост. Ты сноб, baby.