Эдуард Лимонов - Как мы строили будущее России

Мы добрались до станции Денау, предпоследней перед таджикской границей. Еще в поезде я познакомился с группой таджикских женщин и решил пересечь границу с ними. В восточном шуме, гвалте, под жарким солнцем мы втиснулись в облупленный автобус и покатили под ритмы местной музыки. Вылезли из автобуса на станции Сарыасичя. Там я рассадил ребят среди местного населения (опыт Самарканда), и мы стали ждать поезда через границу. Когда его подали, у каждого вагона был поставлен солдат с дубинкой, а в вагон влезли таможенники. Спустя полчаса начался штурм поезда. Подобные кадры возможно увидеть только в фильмах о мексиканской гражданской войне. Окровавленные, с разбитыми руками люди лезли в окна, следом бросали мешки. Мы смяли нашего солдата и первыми ворвались в вагон. Поезд тронулся. Но солдаты продолжали избивать оставшихся, не уехавших граждан. Несмотря на строгости узбекских властей, в этом месте можно пересечь границу недосмотренными.

В Душанбе везде были менты. Но эти менты не обратили на нас внимания. Местный блатной пацан помог нам добраться до гостиницы «Таджикистан». Двойной номер, оказалось, стоит у них 30 долларов. Я предложил им сдать нам два номера, но администрация горделиво отказалась. Тогда я позвонил по нескольким телефонам. Министр информации Таджикистана был на заседании. Подполковник Рамазанов, главный редактор газеты 201-й дивизии «Солдат России», оказался на месте. «Сколько вас?» — спросил он. Узнав, что девять, крякнул, но послал офицеров забрать нас.

Через десяток минут мы оказались на территории 201-й дивизии, вошли в зеленый оазис, где по периметру стояли грузовики походной типографии, палатки и вагончики солдат. Цвели розы, гроздьями висел созревший тутовник. Мы оказались в раю. Шел четырнадцатый день нашего похода на юг. Мы сели за стол. Позднее пришел начштаба дивизии полковник Крюков.

Бритоголовый, 47 лет, подполковник Рамазанов прошел Афган, он знает Восток и любит Восток. Дальнейшее наше путешествие прошло под его чутким и мудрым руководством. Благодаря ему военные отнеслись к нам с доверием, дали БТР, устроили поездки в Курган-Тюбе и оттуда на границу — в 9-ю заставу и в Халкояр. В Курган-Тюбе мы жили на территории 191-го полка, в казарме артиллерийского дивизиона и разделяли солдатскую жизнь, их будни и праздники.

И.о. командира полка подполковник Закутко, спасибо ему, всячески содействовал нам и делил с нами стол в офицерской столовой. Встретился я и с прославленным полковником Махмудом Худойбердыевым, командиром особой бригады президентской гвардии. Под террасой, где мы сидели, текла река, полковнику только что сделали успокаивающий укол. «Болят старые раны», — объяснил он. Жена Худойбердыева — славянка. Это самый настоящий советский офицер, ест щи и борщ, у него трое детей. «У меня в кабинете висит красное знамя, — сказал он. — Многим не нравится. Мы же дрались под красным флагом».

14 мая в Душанбе выстрелами в спину был застрелен майор Торлин, 26-й военнослужащий 201-й дивизии, убитый с начала года таким образом. По ночам в Душанбе стреляют. 201-я дивизия стоит неколебимым гарантом мира в районе. Слава 201-й МСД!

Вернулись мы в Москву в 5 утра 26 мая. Только на поездах преодолели 11.185.000 километров. На своей шкуре испытали жизнь в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане. Порою пахло смертью.

Обратное путешествие тоже было тяжелым. Досмотры, таможни, даже рэкетиры (начиная от Актюбинска в Казахстане и почти до Саратова поезд Москва — Душанбе грабят). Мы вернулись, потерь нет.

В наше отсутствие питерское отделение НБП провело блистательную акцию по захвату символа революции — крейсера «Аврора». Национал-большевистская партия приобретает опыт, растет. Вырабатывает новые методы борьбы. А вот наши коллеги националисты и прочие «защитники русских», увы, опозорились. Они все более обнаруживают свою несостоятельность. Слава НБП!

В субботу 14 июня, в 4:39 утра грохнул взрыв в помещении «Лимонки». Взрывное устройство было опущено в нишу окна (у нас полуподвальное помещение). Согласно первому, на месте, заключению экспертов, сила безоболочного устройства равнялась мощности 250–300 г тротила и было оно якобы снабжено часовым механизмом. Чуть позднее в субботу милицейские чины стали называть меньшее количество тротила: 150 и 100 г. Замечу, что официальное заключение экспертов должно было появиться только в понедельник. Налицо явное желание минимизировать происшедшее. Версию о 100 г радостно подхватили СМИ, им тоже хочется, чтобы взрыв был потише, а лучше бы и не было вовсе. Между тем А.Дугин своими глазами видел в первом отчете экспертов: 250–300 г. Налицо теракт, и если знать, что все сотрудники и «Лимонки», и «Арктогеи» — члены НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПАРТИИ, то ясно становится, что совершено политическое преступление.