Со стороны могло показаться, что Семен Моркофьев тоже ограничивает себя самым жесточайшим образом. Однако, казавшееся самоограничение происходило лишь от крайне ограниченных потребностей Семена, у которого лежало больше, чем по четыреста тысяч долларов в и российском и в немецком банке с сетью отделений в Москве. Собственно, что еще нужно математику для работы, кроме спокойствия, набитых соответствующими книгами стеллажей и возможности разговаривать самому с собой, уже пару лет, как не отвлекаемом воплями жены, на которую он еще за полгода перед разводом совсем перестал обращать внимание. Когда он почувствовал, что проблема, над которой он работал около двадцати пяти лет, возможно, решаема, Семен ненадолго отвлекся от своих дел и обвел жену вокруг пальца с прямо таки с истинно математической точностью. Отец, у которого была квартира в районе Кропоткинской, задышал на ладан, поэтому он развелся с женой, даже обменяв при разделе имущества полученную трехкомнатную квартиру на ее убогую двушку. Зато, после смерти отца, продав его квартиру на еще не названной так золотой миле за восемьсот тысяч, Семен имел тысяч шестьдесят в год, положив по половине денег в разные банки. Делить эту сумму после развода, само собой, не требовалось, да и жизнь поспокойнее стала. Сегодня он разговаривал с собой особенно громко, так как проблема была на пороге решения.
«Да, много ты времени на это потратил» — подумал Семен, отвлекшись. Несмотря на то, что он был предельно сосредоточенным, Семен невольно вспомнил свою предшествующую жизнь. Как его, отличника, колотили в первом классе… И как бросили, месяца через три-четыре после того, как Семен записался в секцию самбо. Первое место на олимпиаде по математике в школьные годы, взятое с таким отрывом, что второе и последующие места решили не присуждать… Мехмат МГУ, на котором он учился, конечно, с трудом, но не с таким, как остальные. Злобно завидующие сокурскники (таковых было немного и уровень злобности коррелировал с их бесталанностью) ругаясь, говорили, что Семен по-жизни пребывает в N-мерных векторных пространствах и это помогает ему в решении всех задач. Он и не отлаивался, зная жизненное правило о том, что никогда не надо спорить с дураками, так как люди не заметят разницы между спорящими. Это делали за Семена завидующие по-доброму таланты, признававшие, однако, его превосходство. После реплик о том, что критики Семена сами регулярно бывают в таких пространствах, только не помнят ничего, так как хорошо выпили перед этим и последующего хихиканья вопрос на время закрывался. Приглашение в КГБ на последнем курсе, «от которого нельзя было отказаться» в советское время. Проникновение на работе в настолько абстрактные области математики, и в особенности теории множеств, о которых он даже на мехмате и представления-то не имел… Именно тогда зародилось Дело всей его жизни. Ломанье американских шифров… Он усмехнулся, вспомнив о том, как разломал систему кодирования, в основе которой лежали псевдослучайные данные об атмосферном давлении, направлении ветра, электронном шуме и прочей ерунде, снимаемой датчиками в определенном месте в США… Сначала разведчики узнали, где именно стоят датчики, потом, прикинувшись монтерами или мойщиками окон, поставили свои миниатюрные датчики на крыше недалеко от американских… А дальше — год с небольшим работы и чтение секретных документов в течении двух с половиной лет, пока это не сдал сбежавший на Запад «крот»… Удивление коллег, когда недавно взятый на работу «математик» завалил всех на внутреннем турнире по самбо — оказалось, что отнюдь не все математики яйцеголовые… Да еще и проявившиеся совсем не математические способности к языкам… Попытка после этого утащить его в другое подразделение — он даже начал обучаться в разведшколе, но начальник «лег костьми» и отстоял Семена… Потом развал союза, организационная чехарда, преобразование в ФАПСИ… Семену настолько это осточертело, что он вышел на пенсию сразу по достижению нужной выслуги. И каждую минуту за все эти годы какая-то часть мозга Семена продолжала работать над ПРОБЛЕМОЙ.
Семен хотел войти в историю. Конечно, его бывшим работодателям это не понравилось бы, но профессиональное тщеславие, свойственное всем настоящим мастерам и истинным профессионалам, всегда находит себе дорогу, как вода находит дырку в крыше. Кое-кто доказывал теорему Ферма, кто-то занимался более абстрактными областями математики, но он хотел решить прикладную задачу взломать не поддающийся никому с 70-х годов алгоритм шифрования DES. Скорее всего, над этим работал не только он. Но Семен надеялся быть первым, а взлом алгоритма, являющегося стандартом de-facto не только в США, на котором множество лет держалась не только государственная, но и большая часть коммерческой криптографии во множестве стран мира однозначно вписывал взломщика в летопись криптографии золотыми буквами. Очень многие математики обломали зубы на взломе этого алгоритма, а вот ты, Семен Моркофьев, пожалуй, додумался как это сделать. И очень-очень близок к решению, кстати, надо бы им и заняться…
Читать дальше