Владимир Белобров: Арап Петра Великого-2

ЗАЩИТНИКИ ЕЛИЗАВЕТЫ ФЕДОРОВНЫ

Откушав кофию, княжна Белецкая легла на кушетку и открыла аглицкий роман Снучардсона «Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов».

"… Уже третий день несчастная девица Кларисса Гарлов плутала в дремучем Эдинбургском лесу, когда неожиданно вышла на поляну. Посередине поляны стоял небольшой замок. Кларисса подошла поближе и заглянула в окно. Престранная картина предстала ей там. На широченной кровати с балдахином сидел полуголый мужчина. В руке он держал пробирку с какой-то зловещей жидкостью, в другой — безобразную ложку. Слева на сундуке сидел ещё один полуголый мужчина и болтал ногами. В это время дверь в комнату отворилась, и на пороге показался ещё один полуголый мужчина, державший под мышкой чёрную курицу. Завидя вошедшего, мужчина с кровати вздрогнул и уронил ложку, а другой мужчина соскочил с сундука и замер.

— Сэр Генри, — громовым голосом произнёс вошедший, — вот мы и встретились! Теперь вам от меня не уйти!.. Вы видите эту чёрную курицу?!

— О, жестокосердный сэр Гарольд, сжальтесь надо мной! Уберите эту отвратительную птицу!

— Я вижу — здесь посторонние! — сэр Гарольд указал пальцем на мужчину с сундука.

— Это — сэр Робенсбрюк из Сассекса. Он знает о нашей распре.

— Хорошо, — сэр Гарольд спрятал курицу за спину. — Не будем же терять время. — Свободной рукой он вытащил из кармана бутылку и, откупорив зубами пробку, выплюнул её. — Извольте подать бокал!

Сэр Генри поспешно вылил зловещую жидкость из пробирки на пол и протянул посуду нежданному гостю.

— Благодарю, — сказал сэр Гарольд и выпил несколько пробирок одну за другой. — А теперь ты, недостойный сэр Генри! — Он протянул бутылку и пробирку.

Пока сэр Генри дрожащими руками подносил пробирку ко рту, сэр Гарольд выхватил из-за спины курицу и со всей силы нанёс удар сэру Генри по лбу. Сэр Генри зашатался и рухнул. Сэр Гарольд дико захохотал и превратился в шкилета.

Перепуганный сэр Робенсбрюк из Сассекса попытался укрыться в сундуке, но шкилет одним прыжком допрыгнул до него и ударил курицей.

Сэр Робенсбрюк упал замертво.

Дверь отворилась и в комнату вошёл ещё один полуголый мужчина. Не успел он сделать и двух шагов, как получил по лбу чёрной курицей и умер.

— Я удовлетворён! — шкилет зашвырнул курицу в угол и, гремя костями, вышел из комнаты.

Перепуганная Кларисса от ужаса не могла двинуться с места, как вдруг кто—то грубо схватил её за плечо.

— Ах! — только и смогла произнести Кларисса и лишилась…"

Раздался громкий стук в дверь.

Княжна Белецкая вздрогнула и выронила книгу.

— Кто там? — сдавленным голосом произнесла она.

— Это я, — послышалось из-за двери, — Призрак-шкилет из Эрмитажа! У—у—у! Открывай, девица, я тебя съем!

Белецкая перекрестилась:

— Чур меня! — запричитала она. — Сгинь, черт!

— У—у—у! От—кры—вай! Не откроешь — я дверь сломаю! Я так умею! У—у—у! — Из—за двери послышался хохот. — Не боись, Елизавета Федоровна! Это я — Светлейший князь Меншиков. Что, спужалась? Ха—ха—ха! Открывай — свои!

— Чего вам надо? Поздно ужо. Идите спать к себе, — княжна приникла ухом к двери.

— Открывай давай! У меня к тебе срочная депеша от Петра Алексеевича.

— А вы её под дверь засуньте.

— Да я уж пробовал — не пролазит. Больно пухлая.

Белецкая слегка приоткрыла дверь.

— Давайте вашу депешу.

— Да ты пропусти в покои-то! Мне на словах ишо велено передать. Пусти!

— Энто неприлично — женатому мужчине к девице затемно являться. Говорите оттуда. А то я сейчас дверь прикрою.

Меншиков просунул в щель ногу.

— Открывай, говорю! Я из коридору сообщать не могу. Секретная нимформация государственной важности. — Он налёг на дверь и ввалился в комнату.

Княжна отбежала в угол и присела на краешек стула.

Меншиков прикрыл дверь на крючок.

— Неплохо, гляжу, ты, Елизавета Федоровна, тут обустроилась, — сказал он. — Картин голландских навешано. Занавесочки миленькие. — Меншиков поднял с пола книгу. — Сэр Снучардсон, — прочитал он. — Что пишуть?

— Про любовные страдания.

— Ну?! Энто я предпочитаю. Мне немец завсегда перед сном про такие предметы читает. — Меншиков наугад открыл книгу и прочитал по складам, — "… е—му по го—ло—ве и об—нял Кла… Кла… ри—су, Кларису, короче, обнял, дву—мя ру—ка—ми… Хе—хе… О—на за—пе—ча—т… запечатлела на ла—ни—тах не—вин… невинный поца—луй…" Ух ты! Зело забористо написано. Сразу антиресно знать — чем у них закончится… А у нас, Елизавета Федоровна, чем закончится наше позднее рандеву?