Владимир Белобров - Арап Петра Великого-2

— Ни хрена себе! — Вскинулся царь. — А ты куда смотрел, подлец?!

— Дак я и смотреть никуда не мог, потому как злодеи энти, зная, что я им воспрепятствовать стану, первым делов меня оглушили и к кровати узлами прикрутили. Чуть не окочурился. Не вели казнить, государь, а сперва выслушай.

— Говори, собака!

— Вчерась я как чувствовал беду — почивать улегси, ан не спится мне. Лежу, с боку на бок поворачиваюсь. Два раза подымался квасу выпить. Потом уже задремал тревожно. И видится мне в тую пору сон премерзкий: иду я по пустыне и будто бы я слон. Иду, значит, хоботом груши сымаю и жру. Как вдруг, скачет навстречу соловая амператрицина лошадь, а на ней генерал Брюс восседает. Стал я его грушею с хобота кормить, так ентот Брюс грушу проглотил, а хобот мой узлом перетянул. Стал я задыхаться и проснулся. Вижу — черт передо мною скалится. На лбу у него рога с аршин, а морда волосьями чёрными обросла, аки у пуделя. Я было хотел его перекрестить, да токмо аспид ловчее оказалси — копытом меня по лбу переделал. Очнулся я под утро к кровати узлами прикрученный, на лбу шишка болит. Еле жив. Начал я от боли стонать — сын проснулся и меня отвязал. Глядь — нога босая, носка с ключами нету. А другой носок на месте. Вот, государь.

— Ты что, рыло, носки мне тычешь? Велено тебе было казну стеречь, а не носки!

— Дак я и рассказываю, государь. Я как пропажу носка обнаружил, так сразу, как есть в исподнем, в казну и побег. Прибегаю — точно — дверь настежь и в казне нехватка. Я сына там оставил, чтоб остальное не растащили, а сам к вам.

— Так. — Царь выбил трубку. — Зови своих сатрапов и Меншикова зови.

Через четверть часа все былы в сборе, последним пришёл Ушаков со товарищи.

Пётр расхаживал из угла в угол, покусывая трубку. Вошедшие нервно топтались на ковре.

— Ну что, все на месте? — Строго спросил царь.

— Так точно, государь. Все. — Отрапортовал Ромодановский.

— Тогда расскажи всем, холера, как ты мою государственную казну просрал.

Ромодановский утёр платком вспотевший лоб и принялся рассказывать:

— … и носок у меня с ключом стащили. — Заключил он. — А черт ентот шириной морды примерно… — он обвёл всех взглядом, — … примерно с Меншикова будет…

— Постой, постой! — перебил его царь, — Носок, говоришь, шерстяной?! Сказывал мне Ганнибалка сегодня утром, быдто ентой ночью зрил он во дворце ефиопа какого-то. И имелся у оного ефиопа носок шерстяной в руке. Я его ишо на смех поднял.

— Так, наверное, Ганнибалка твой казну и нарезал! — Выступил вперёд Меншиков. — а таперича выворачивается на мнимых ефиопов. Предупреждал я тебя, хер Питер, насчёт твоих асмодеев, а ты не верил! Собакою меня ишо называл!.. Точно говорю, мин херц, Ганнибал казну обчистил! А деньги с Занзибалом в Ипонию сплавил! Тю-тю, мин херц, таперича наши денежки!

— Но-но, собака! — Крикнул царь, — Наши денежки! Тут твово ничего нету! Тут все моё!

— Какая разница! Я ж не об ентом, мин херц. Я ж об отечестве пекусь. Вели, сей момент Ганнибала схватить, пока и ентот в Ипонию, к свиньям не утёк! Слышь, Ушаков, — обернулся он, — беги со товарищи вязать Ганнибала живее!

— К—у—уда! — царь покраснел. — Закрой, Алексашка рот, — воняет! Ты что, жопа, раскомандовался?! Иль мнишь чего о себе?! Ну-ка иди сюда — я тебя палкой стукну!

Меншиков спрятался за спины:

— За что, мин херц обижаешься? — крикнул оттуда он, — Я ж как лучше хотел. Для тебя ж стараюсь!

— Эй, Ушаков! — Сказал Пётр. — Позови сюда Ганнибала. Токмо не говори за какой надобностию.

Скоро пришёл Ганнибал.

— Звали, государь?

Пётр оглядел его с ног до головы.

— Ну-ка расскажи всем, Ганнибалка, ишо раз, кого ты сегодня ночью во дворце видел?

— Дык я и говорю, видел сегодня ночью земляка-ефиопа с шерстяным носком в руке.

— Ты поподробнее расскажи — какой он был?

— Знамо какой, — брюнет, навроде нас с Занзибалом. Носок в руке держал шерстяной.

— Такой? — Ромодановский вытащил из кармана носок и показал Ганнибалу.

— Он. — подтвердил Ганнибал. — Так вы что, Федор Юрьевич, тоже негра зрили?

— Угу…— тот запихал носок обратно в карман.

— Что, князь-кесарь, — погляди внимательно — не похож ли Ганнибал на твоего давешнего черта?

— Да нет, государь, я того хорошо запомнил. На всю жизнь. — Он потёр шишку, — у того рога на голове были. И морда раза в полтора толще. И ростом с Меншикова.