Inkoгnиto - Банк. Том 2

— Ладно, все свободны. Николай прихватил свою пачку и встал, собираясь уйти, но председатель голосом старины Мюллера произнес:

— А Вас, Старостенко, я попрошу остаться.

Черт возьми! Сцена — хоть в кино снимай, прям новый Штирлиц… Но куда деваться. Николай остался стоять, пока все вышли и с улицы донеслись звуки моторов. Он отвлекся от них и повернулся к председателю, который внимательно смотрел на оставшегося.

— Мда, Коля… Ты стал, прямо, как они.

— Ну, их многие не любят… Смотрю, и Вы — не исключение.

— Да как мне их любить, когда они же, те, которые в этой комнате были, меня по молодости вместе с Профессором и всей компанией замели…

— Так вот почему шеф перебил «не надо фамилий» при рассказе, как его… вроде бы, Миши, про Джексона… Понятно, какая фамилия бы прозвучала…

— Ну, и не только моя, а еще и того обормота, который сейчас парализованным лежит, не иначе, как с горя, после того, как мы его вице-президента раскусили. Да и еще есть довольно известные люди, но тут фамилий тоже не надо…

— Хм. А как же Вы их на работу взяли, хоть и не любите?

— Да это было частью моей договоренности с той системой. Не иначе, как банальный тест — прогнусь я, или нет…

— Ну, вижу, что Вы хотели договориться.

— Хотел, а как же… Хоть и сразу честно сказал, что любить их я не буду… Ответили прямо, что от меня потребуется не любовь, а приличная зарплата…

— Ясно…

— А через несколько лет нервы мои не выдержали постоянного созерцания их рож и я спросил у них в сердцах о том, если в их шайке хоть один начальник отдела не оттуда.

— Ох, и понятно мне, кем именно был этот человек, в зеркало на него пялюсь… Прогоните, раз я стал, как они? Но не было же у меня иного выхода, совсем не было! Сами видите, чего стряслось…

— Нет, не прогоню… И не только потому, что мы в ответе за тех, кого приручили, и не столько потому, что ты сейчас не только не врешь, но и прав… И даже не только по следующей причине, хотя она и чрезвычайно важна…

— А в чем она? Что-то не вижу…

— Эх, Коля! Да на тебе же держалось все международное обращение пластиковых карт! Хорошенько подумай, что могло бы быть, если б у тебя не получилось! Ты же весь мир, считай, спас! Что это у тебя с лицом стало-то?

— Как бы Вам, Владимир Сергеевич, сказать…

— Да уж, как есть…

— Сложное это ощущение, действительно сложное… С одной стороны, самокритичная часть мозга советует побыстрее сдернуть с себя красные обтягивающие треники, майку с английской буквой «S» и перестать ощущать себя Суперменом…

Председатель хохотнул.

— А какая другая сторона этого сложного ощущения?

— Это жуть… страшная жуть от того, что могло случиться… И то, что держал на себе действительно миллиарды не то, что долларов — людей… Ну и гордость тоже есть… Правда, она опять в мысли о красных трениках уходит… Да и выгляжу я совсем не по геройски.

— К твоему сведению, Коля, великое множество настоящих героев имели совершенно не геройский вид… Чего замялся-то?

— Да хочу спросить, а в чем же еще причина того, зачем Вы меня повысили? Если, как Вы сказали, и последняя причина не совсем та…

— Ладно, скажу… Ты ведь в чем-то был прав, когда спрашивал меня про психологию…

— Неужто на самом деле диссертацию пишете?

— Нет, но причина действительно психологическая. Мне часто хочется просто-напросто с достаточно толковым человеком спокойно, без помех и прочих посетителей поговорить, как говорят в народе «за жизнь». На разных совещаниях — понятное дело, не выйдет, будешь говорить лично с кем еще — могут и залезть в кабинет влиятельные люди по какому-то срочному делу, хоть и извинятся. А вот на отчет службы безопасности я строго-настрого запретил всем соваться и отучил…

— Эх, а я сейчас уже практически негоден, раз стал, как они…

— Ну ты, Коля, еще не являешься неисправимым, выхода у тебя действительно не было никакого… Почему-то ты усмехнулся грустно…

— Ох, и прогоните же Вы меня…

— Уж сколько раз не прогнал, успокойся и говори…

— Как бы получше объяснить, начну издалека. Когда шеф говорил со своим коллегой оттуда, у меня после рассказа о Джексоне невольно вырвался вопрос: «Представляю себе, сколько Вы еще могли бы рассказать!». Оба они, прямо-таки хором, вздохнули…

— К чему это ты клонишь?

— Да к тому, что Вы же сами, не говоря обо мне, через одно только знание всей этой истории, в чем-то уже стали, как они, что, кстати, неисправимо. И Вам самому придется хранить эту тайну, а не хвастать в хорошей компании тем, что мои сотрудники мир спасли…