Ричард Фаринья - Если очень долго падать, можно выбраться наверх

— Что это ты куришь, Папс?

Не время разговаривать, работают легкие. Пропитать все волокна этой губки. Слышишь, как гудят нервы? Да.

О, да.

Фицгор говорит им по секрету, что выведет меня на улицу. Не совсем так, детки. Пятьдесят на одного, но они не знают, что такое Тень. Исчезаем.

— Вууууууууууууууууууууууу…

Фицгор подскакивает.

— Хватит, Папс, пошли, довольно.

— Вуууууууууу-ХУУУУУУУУУУУУ!

— ПАПС!

— СГАЗАМ-М! — И вот он на столе, грохочет громом, скачок в центр столовой, палец тычет в Гарольда Вонга. — Берегись мартышки-демона, Вонг.

— И всем изумленным рожам, застывшим гримасам, прерванным разговорам. — Запирайте двери, братва. Забивайте окна в спальнях. Он может и талисман вашего дома — сейчас, но пройдет десять лет — фью — вернется в Пекин, уже комиссаром. Ш-шух… — Гноссос уже за дверью, хлопает крыльями, словно птица на взлете. За спиной шаги.

Бежать. Куда? «Катти-Сарк». По лестнице со свистом, через три ступеньки. Голоса следом. Какая комната? Сюда. В шкаф, хо-хо.

Он нашел под стопкой рубашек бутылку, вылил треть содержимого в рот и сунул бутылку за ремень горлом вниз, забыв воткнуть пробку, так что остатки холодного виски полились по ноге в носок и ботинок. Перевод добра. Изверг. Должно быть еще. Под рубашками? Нет. Жлобская харя. Заберем тогда шмотки, коробку с запонками. Туалетная вода «Старая Пряность», собьет запах виски. Это что? Святый Боже, клизма! Берем, мало ли что. Голоса ближе, меня ищут. Шаги в соседней комнате. Жди, пока не увидишь белки их глаз. Уже у шкафа.

Бах! Дверь нараспашку, три незнакомых лица и Пил. Напугать.

— ХАААААА!

Они в шоке отпрянули, стукнувшись друг о друга. Гноссос проскочил мимо, точно лассо, размахивая над головой клизмой. Опять по лестнице, через тюдоровскую гостиную, мимо группок, что собрались у серебряного самовара и лопочут сейчас высоким контральто, как кастрированные бурундуки.

— Пааааберегись, стерильцы! — На улицу через парадную дверь. Хо-хо. Куда? Убежище. Портативное чрево. Отличный обзор. Вверх, вверх и прооооочь.

Супермен летит над Метрополисом, плащ вьется на вольном ветру. Пока никто не достал из свинцовой коробки криптонит — в безопасности. Уиииии, по гаревой дорожке за юрфаком, народ отпрыгивает в стороны, уступая дорогу. И правильно. Стальной Человек непобедим, рентгеновский взгляд видит каждое ваше движение. Теперь на Авеню Академа, мигающие огни, неоновый газ в ломких трубках вычерчивает наши кишки тончайшими ионовыми цепочками. В левом ботинке хлюпает пойло. Ебаный бог, полиция. В подъезд.

Он прятался в фотоателье, за дверью черного хода, пока красная мигалка благополучно не исчезла. На улицах народу не так уж много. Из-за поворота с Дриад-роуд показалась полузнакомая фигура и медленно прошла мимо, заглядывая в витрины закрытых магазинов. Волосы собраны медной заколкой, зеленые гольфы, мокасины, что-то мурлычет еле слышно, вся в себе. Ушла к кампусу, руки сложены на груди. Кто?

Но берегись мартышки-демона, когда ищешь перемен.

Повернув голову, он бросил резкий взгляд за плечо, собираясь застать врасплох притаившегося в темноте наемного убийцу, но вместо этого обнаружил фотографию Хеффалампа — тот подмигивал ему в отраженном красном свете Студенческой Прачечной: поза Хамфри Богарта, к губе прилипла сигарета, один глаз полузакрыт от дыма, в яркой вспышке умного фотографа играет марево. Бобровьи зубы. Мырг, мырг, мырг.

Теперь по улице, вниз с холма, легавых уже нет, бегом от любых преследователей, посмотри налево-направо, где же он, черт побери? Вот, белые швейцарские наличники, 109. Вверх по ступенькам к двери. Поправить галстук. Звонок. Шаги.

— Да, пожалуйста.

Господи. Желтые глаза глядят на меня с бенаресского лица. Скажи что-нибудь.

— Что такое?

— Простите, пожалуйста, но? — Длинные волосы, в костлявой руке вишневая шипучка. Одет в марлевый балахон. Пьян.

— Видимо, ошибся дверью. На самом деле, ищу Памелу.

— Вы мистер Паппадополум, конечно, да?

Конечно. Примерно. А также Дракула. Но откуда ты узнал? Прячь горло.

— Вы мистер Матту?

— Раджаматту, разумеется. — Четкий, разжиженный, певучий акцент. — Когда перевезете свои принадлежности, вы обязательно должны прийти к нам с женой определенно познакомиться.

— Обязательно. Может быть… — Дверь захлопнется у меня перед носом?

— Тогда всего доброго. Мисс Памела безусловно несомненно дома. — Ушел. Господи.

Гноссос на цыпочках обошел крыльцо и заглянул за бамбуковую штору. Сидит в одиночестве на индейском ковре у камина и доедает полуфабрикатный ужин. Черпает ложкой оттаявшую и разогретую пищу из одноразовой жестяной тарелки. Тертая кукуруза, говядина с соусом, мятая картошка. Глаза, как у водяного спаниеля. Постучать по стеклу. Поднимает взгляд. Меня не видит, здесь слишком темно. Прижать нос к стеклу. Не бойся, птичка, это всего лишь Резиновая Маска.