Николай Романов - Байкеры

— Не я придумал правила. Не мне отменять. Как у нас говорят: «Чтобы стать капитаном дороги, надо им родиться».

Еиядя на изменившееся лицо роллера, Кей добавил:

— Хороший ты парень! И вот что я тебе скажу: байк — не главное. Сперва определи, куда едешь, потом реши — с кем. Потому что одному пускаться в путь нельзя, если хочешь добраться до цели. А потом и байк появится.

— Значит, никаких шансов?

В очередной раз Кей взглянул сверху на двор.

Далеко внизу шлялись Свистуны. По двое, по трое. Все без байков. Спешились и теперь прочесывают подворотни. Значит, кто-то настучал…

— Неплохая у них организация, — будто не слыша вопрос, задумчиво промолвил Кей. — До меня дошли слухи, что они собираются выставлять у бензоколонок патрули и собирать деньги с тех, кто хочет заправить байк. Хочешь кататься — плати.

Роллер зашелся кашлем и отвернулся. Кей посмотрел на подергивающиеся лопатки, пожал плечами и продолжил:

— Ты не задумывался, почему никто не догадался обложить налогом ходьбу пешком? Выходишь во двор, платишь контролеру подъезда и топаешь дальше. Называется «Сбор на восстановление дорожного покрытия». Затем обложат налогом ботинки и отдельно — шнурки. Богатые люди позволят себе покупать импортную обувь и покрывать ее шелковистым кремом. Сверкая шикарной обувкой, они будут выделяться в толпе, носящей скрепленные проволокой отечественные туфли или специально переделанные ботинки с удлиненными носками, толстой подошвой и задранной шнуровкой, с флагом конфедератов по бокам. Появятся мастера, которые научатся делать тюнинг обуви — ставить американские металлические дырочки для шнуровки, японские молнии, французские нитки, немецкие гвоздики и скреплять все это голландским клеем. Расширится торговля подержанной импортной обувью, поскольку наши фабрики закроются, лишенные электричества. Придумают особые гнутые подковки для желающих закозлить при ходьбе. И пешеходы перестанут отличаться от байкеров.

Кей добился своего: роллер заинтересованно слушал, позабыв на время о детских обидах. Встрепенувшись, он спросил:

— А ты смотрел «Беспечного ездока»?

— Несколько раз.

— А я — раз сто! Уже третью новую кассету покупаю, так я его загонял! Суперфильм!

— Вокруг байкеров много мифов. Сказки наплели те, кто и не катался никогда. Нравятся людям истории про Змея Горыныча, Дракулу да Робин Гуда.

— Или про «золотой байк».

Замечание заинтересовало Кея. Он подложил руку под голову и безразличным голосом спросил, рассматривая небо:

— А что ты о нем знаешь?

— Разное болтают.

— А сам что думаешь?

— Это бог. — Голос парнишки приобрел необычную торжественность. — Раньше все думали, что он придет. А он прикатил. На байке. Он расскажет, зачем мы катаемся и куда ехать. И откуда взялось все.

— Все?

— Мир, люди, мотоциклы… Скоро мы все узнаем. И жить станет лучше.

«Если кто-то останется в живых». Эту мысль Кей оставил при себе. Настырный парень упрямо гнул свое:

— Мне в «Беспечном» Харлеи нравятся. И дороги. А еще то, как красиво они все время едут, эти двое: Капитан Америка и Билли. Мы с пацанами спорили: а кто из них двоих и есть Беспечный ездок?

— Никто.

— Никто?

— Именно так. Какой он Беспечный, этот Капитан Америка? Точнее — Обеспеченный, если судить по Харлею. Персональный дизайн, заказная длинная вилка без крыла, двигло «Пэнхед», хромированный целиком, «обезьяньи» рога, рама тоже вся хромированная, бак с флагом США, классно прорисованным… Недешевый аппарат. Ехал-ехал байкер, а все равно его прибили. А дороги там шикарные, ты прав.

Хороший Кею попался слушатель. Не перебивал, и, судя по напряженному лицу, старался запомнить услышанное.

— В нашей стране все с точностью до наоборот. Как отражение в луже мочи за бензоколонкой. Наш байкер — Беспокойный. Или Безбашенный? Ехать «все время», как в кино, можно только по американскому хайвею. У нас тебя тормознут менты, бесчисленные светофоры, дырки на дороге, нескончаемый ремонт или кто-то от скуки кинет в проезжающего байкера ржавое ведро и даже не убежит, а будет стоять рядом и пялиться, пока тот дух испускает. Вот в этом мы похожи на «беспечных». То есть ездим мы по-разному, а конец один. Лежишь в кювете, задрав ноги к небу, и плывешь в собственной крови.

Неторопливую речь прервал дробный звук. Воробьи отчаянно молотили крошечными клювиками по кровле, лихорадочно добирая крошки и трусовато косясь на приближающуюся банду потрепанных ворон.