Николай Кузьмин - В футбольном зазеркалье

У него и в самом деле совершенно вылетело из головы. Кому же теперь звонить, кого найдешь на месте?

– Ну вот, видели? – Клавдия обернулась к Звонаревым. – Что и требовалось доказать.

Опять этот вид мученицы!

– Придумаем что-нибудь, – проворчал Скачков.

– Вадим говорит, к тебе хорошо относятся в редакции, – подсказала Клавдия. – И один человек, который все время пишет о футболе…

«Братин! – догадался Скачков. – Ну конечно же!»

– Кстати, Геш, – тактично вмешался Звонарев, – Брагин просил передать, чтобы ты как-нибудь возник в редакции.

В компании Звонаревых такие словесные выкрутасы в ходу: не просто «зашел», а – «возник» или еще лучшее – «нарисовался».

Зачем он понадобился в редакции? Матвей Матвеич рассказал, что после матча с «Торпедо» журналист намеревался «возникнуть» в раздевалке, но, послушав у двери, передумал. Не исключено, что комовская возня дошла и до Братина. Но при чем тут Скачков?

«Поехать, в самом деле, что ли? До ужина успею».

Он обернулся. Построившись гуськом за Арефьичем, ребята потрусили к базе – последняя пробежка. Матвей Матвеич волок огромную сетку с мячами.

– Пошли тогда! Машину здесь оставите?

– Господи, Геш… – Клавдия только сейчас разглядела, что Скачкова словно кто облил с головы. – На тебе что, кирпичи возили?

– Да так… – Скачков чувствовал, как тянет на лице подсыхающую кожу.

– Представляю, сколько на вас на всех сейчас грязи! Звонарев смотрел на него с улыбкой мужской солидарности.

– Что, Геш, и так вот каждый день?

– Да ну! – чистосердечно запротестовал Скачков. – Когда игра, тренировок не бывает. Так, легкая разминка. Даже без мяча.

Клавдия еще раз оглядела его с головы до ног. Ее разочаровал ответ Скачкова. Нет, чтобы создать легкое, дружеское настроение праздничного вечера, а он…

– Перестань, пожалуйста, чухаться! – пристыдила она, заметив, что Скачков то и дело тянется и мнет колено.

Пока они препирались, Валерия одна сидела в машине и прозрачными неподвижными зрачками настойчиво впитывала мелкие подробноети рабочих буден команды: убегающую цепочку футболистов, тренера, остановившегося у ворот на поле и хозяйски покачавшего штангу, освещенные закатным светом крыши домиков, каждый обитатель которых являлся городской знаменитостью. Договорились, что все вместе они станут ждать Скачкова в машине.

После горячего обильного душа, крепко растеревшись жестким полотенцем, Скачков с удовольствием переодевался у себя в комнате и насвистывал. Отдыхающее тело блаженствовало в тщательно отглаженном белье. Это у него было заведено издавна, – после маяты на поле, после пота и грязи понежиться, побаловать себя душистым, заранее приготовленным бельем. Праздник тела!

Легкие брюки, светлый пуловер поверх рубашки, мягкая удобная обувь, – Скачков сбежал с крылечка как именинник.

Праздничное настроение передалось и Клавдии. Вместе они поместились на заднем сиденье, она прижалась к его руке и затихла.

Управляя машиной, Звонарев иногда посматривал на них в зеркальце.

Вечерний ветерок приятно холодил лицо и шею.

Вполоборота, не переставая следить за дорогой, Звонарев сказал:

– В городе треп идет, будто не состоится ваша Вена? В управлении у нас болтают.

– Нет. Двадцатого вылетаем.

Сомневаться теперь не приходилось – Брагин потому и захотел с ним говорить. Убогое положение «Локомотива» в таблице розыгрыша журналист связывал именно с частой сменой тренеров. Нынешней весной в Батуми, где «Локомотив» проводил тренировочный сбор, он смотрел несколько контрольных матчей, и однажды, после игры с московскими динамовцами в Леселидзе, они вместе возвращались в электричке и разговорились. Сам журналист никаким спортом не занимался, но любил футбол и был ему предан. Почему именно футбол?

Брагин рассуждал так. Мир сейчас изменяется буквально на глазах: человек изобрел автомобиль, затем самолет и вот уже вырвался в космос. Машины, машины… Напридумано много, чрезвычайно много, – оглушительное торжество техники! Но вот что удивительно: в наш век фантастических достижений человеческого ума миром вдруг овладело увлечение, которое, на первый взгляд, трудно объяснить. В самом деле, что такое футбол, современная игра, которой поклоняются с одинаковой страстью и токари и президенты? Ведь он прост, этот футбол, примитивно прост: перед двумя десятками бравых парней стоит одна-единственная задача – за полтора часа игры хотя бы раз провести мяч в пространство, обозначенное штангами, в так называемые ворота. Но сколько в этом страсти, сколько напряженнейшей борьбы! Сколько эмо-ций вызывает в зрителях вихревая игра на зеленом прямоугольнике поля! Разве не приходилось видеть, как на переполненной трибуне беснуется убеленный сединами академик, вскакивает на ноги, разражается проклятиями и по-мальчишечьи свистит в пальцы? И так везде, на любом стадионе, на всех континентах. Сила футбола в том, что язык его прост, доступен каждому и не нуждается в переводчиках. Владея эмоциями зрителей, футбол через сердца людей царит над миром. Это поистине король спорта… От себя Брагин еще добавил, что причину глобальной увлеченности футболом он видит в усталости современного человека от техники. Люди сейчас спешат и набиваются на стадионы, чтобы с детской непосредственностью пережить восхитительные полтора часа, целиком отдаваясь чувствам и страстям, которых им так не хватает в наш слишком перенасыщенный век. Кроме того, не нужно забывать, что людям постоянно хочется быть сопричастными великим качествам человеческой натуры – мужеству, настойчивости, героизму, и все это с избытком им дает футбол. Спорт тем и велик, что в нем действуют законы мужества. В настоящем спорте, как и в мужестве, нет и не может быть никаких нюансов, в нем одни крайности: «или-или», и это создает суровый, увлекательный мир, где важны не слова, а дела, где нельзя прожить вполсилы, а надо выкладываться каждый раз до последней капли, до предела, – выкладываться, чтобы тут же начинать все сызнова…